– Ну хорошо, – хирург склоняется над малолетним пациентом, заносит шприц с обезболивающим.
И мама Вани беззвучно снова падает в обморок.
– Унесите её, – сквозь зубы рычит Галина Валерьевна.
Две медсестры, поднатужившись, вытаскивают бездыханное тело в коридор.
Ребёнок орёт уже не столько от боли, сколько от страха. Ещё бы – вокруг него толпа незнакомых дядек в белых халатах, ещё и мама постоянно падает. К слову, в перерывах между обмороками мама Вани тоже не отличалась адекватным поведением. Хватала меня за руки, отталкивала хирургов. Короче, помогала, как могла.
– Ваня, посмотри на меня! – командует Галина Валерьевна.
Ребёнок переводит на хирурга заплаканные глазёнки, и тут доктор двумя ловкими движениями зашивает ему нёбо.
– Ну вот, а крику-то было, – вздыхает Николай Иванович, осторожно высвобождая многострадальный палец из Ваниных челюстей.
– Ма-а-ама, – подвывает мальчик.
– Теперь можно и маму запустить.
Галина Валерьевна с довольной улыбкой открывает дверь перевязочной.
Мама Вани видит окровавленную мордашку своего сына и… молча падает в обморок. Причём делает это настолько быстро, что поймать её снова не успели. Невезучая мамаша расколола головой стеклянный столик, и следующие полчаса мы зашивали рваную рану уже на её затылке.
