В тот день я осталась дома вместе с несколькими соседками, которые пришли ко мне, чтобы не оставлять одну. Мероприятие началось в 9 утра и закончилось в половине 12-го, однако все вернулись после часа. Как рассказывали, по всей провинции было проведено около 60–70 поминальных мероприятий в честь Али в различных городах и сёлах. Большое количество людей посетило мечеть Махдийе, а на обед пришло много гостей к нам домой. Заранее обо всём подумав, Хаджи Садег для всех заказал еду на дом.
Знакомые и родственники в мечети спрашивали обо мне, некоторые из них только там узнали о рождении Мухаммада Али, а после обеда близкие люди пришли домой навестить нас. Многие принесли мне и сыну подарки, среди них были одеяла и одежда, а также игрушки для малыша. Несколько родственников подарили мне отрез материи и разноцветный платок, учтиво призывая перестать надевать чёрное и выйти из траура. Некоторые из них и вовсе настаивали на том, чтобы пойти в салон красоты, если я дам на то согласие. Среди гостей была светленькая женщина моих лет. Она всё время сидела рядом со мной и проявляла заботу. Как бы я ни пыталась понять, кто она, но так и не вспомнила и решила, что наверняка это супруга одного из товарищей Али. В конце концов она сама обратилась ко мне:
– Панахи-ханум, вы, наверное, меня не знаете?
– К сожалению, нет. Сколько бы я ни думала, не могу вас вспомнить.
– Вы имеете на то полное право, но вас знают все, так как вы супруга самого Али Читсазийана. Кто в Хамадане не знает о нём.
– Спасибо большое, – еле слышно пробормотала я. – Вы очень любезны.
– Мы в прошлом году после праздника в мечети Махдийе учились стрельбе. Помните? Вы нас там не заметили, но все женщины мимикой или как-то иначе указывали на вас, говоря, что вот та высокая девушка – жена Али Читсазийана. Я не знаю почему, но мне тогда показалось, что раз вы жена командира, вы, должно быть, стреляете лучше всех нас.
Незнакомка засмеялась и добавила:
– Но во время стрельбы все пули пролетели мимо мишени.
Мне тоже стало смешно от тех воспоминаний, и я улыбнулась.
Тем временем Марьям с большим подносом в руках, наклоняясь, предлагала чай всем гостям, сидевшим в гостиной, а Нафисе с сахарницей в руках следовала за ней.
– Панахи-ханум, – продолжала незнакомка. – Мы состоим в кружке «Сопротивление» при мечети Махдийе и вместе с другими сёстрами занимаемся издательской деятельностью. Я прошу прощения… Но если бы вы смогли поделиться какими-то интересными воспоминаниями о супруге, мы могли бы это напечатать.
Затем она открыла свою сумку и достала тетрадь с ручкой.
Я погрузилась в мысли и воспоминания об Али, но в тот момент мне ничего не приходило в голову, и я сказала ей:
– Но я ведь не была с ним во время военных действий, а у Али не было привычки рассказывать о войне.
– То есть он ничего не рассказывал об операциях, о своих друзьях, о ранениях? – с удивлением спросила она.
– Ничего. Если я и узнавала что-то, то не от него, а от его друзей. О себе самом он ничего не рассказывал.
– Прошу прощения… Когда вы вышли замуж?
– В марте 1986 года.
Незнакомка стала считать на пальцах рук и сказала:
– То есть вы жили вместе приблизительно год и восемь месяцев?
– Да, приблизительно так.
– Наверняка у вас есть какие-то воспоминания того времени?
Я снова погрузилась в мысли и стала размышлять о том, каким воспоминанием мне поделиться: о жизни в Дезфуле или о поездке в Мешхед и Кум, рассказать о нашей свадьбе или же о приключениях в больнице Сасан…
