– А где коса?
– Какая коса? – так же неподдельно удивилась Катя.
– Ну, та, твоя. – И тут же, сделав большие глаза, с придыханием выдавила: – Ты что, просто так взяла и все свои волосы в парикмахерской оставила?!
Катя подумала, что и её мама, отрезав свои толстенные длиннющие косы, не позаботилась ни как-то продать их прямо в парикмахерской, ни просто даже взять себе. А для чего? На память, что ли? Достаточно того, что в самих этих волосах было этой памяти немерено. И плохой, и хорошей. Так мама тогда отцу ответила, на точно такой же вопрос, какой задала Кате Агния. Катя сама это слышала. Может, интуитивно и сама так же поступила спустя десятилетия.
Итак, из зеркала на неё смотрела всклокоченная затравленная девица.
«С добрым утром! С добрым утром тебе, красавица! – сразу же пришла в себя Катя. – Ну, ты, девушка, даёшь!»
Она ещё больше взбила чёлку, округлила глазищи и вытянула губы трубочкой, имитируя звук «у-у-у-у», потом «ы-ы-ы».
«Ну вот, теперь порядок – фэйс-ап произведён почти по технологии, – дурашливо показала она себе язык. – О, а это движение языком – тоже фэйс-ап!» – она хихикнула, затем так же дурашливо-важно пробежалась кончиками пальцев под глазами, похлопала ресницами («вы имитируете лёгкие крылья бабочки», – говорилось в пособии), и весело рассмеялась.
– Всё, достатошно, – почти как известная телеведущая в своей, тоже известной, кулинарной программе и с теми же интонациями, уморительно серьёзно глядя на себя в зеркало, проговорила Катя. Умывайка-поедайка – и вперёд, к водоёму, пока солнце не передумало!
С этими словами Катя выскочила из ванной, забежала в туалет, снова в ванную – руки помыть, как учили с детства, – и влетела на кухню. В этот момент раздался звонок мобильника – «трата-та, траля-ля, у нас в саде тополя».
Пришлось вернуться в комнату. Звонила Агния. Приглашала за город. На целую неделю. С друзьями.
***
Очень трудно было справиться с соблазном и не подслушать, о чём ворковали эти двое.
Нэя, нежное дитя Природы, в лёгких, бледно-розовых, полупрозрачных одеждах, небрежно наброшенных на тонкую шёлковую голубую короткую тунику, с вплетёнными в роскошные светло-каштановые волосы бледно-голубыми ирисами, полулежала на коленях Ханэя и забавлялась тем, что водила молодой оливковой веточкой по его обнажённой груди. Ханэй, в таких же лёгких, но до колен, тёмно-синих одеждах и с венком из синих ирисов на голове, откинув голову и прикрыв глаза, блаженно улыбался.
Грот, в котором наслаждались прохладой эти два юных создания, не отличался особыми архитектурными изысками. Здесь, в саду, было немало гротов и попомпезнее. Но влюблённые выбрали именно этот, достаточно удалённый от главных аллей парка, вход в который украшали лишь две невысокие колонны из ракушечника. У его подножия образовалось небольшое озерцо с прозрачной, чуть зеленоватой водой, пополнявшееся из небольшого родничка, журчавшего в самом гроте. В его глубине, в стене, была выдолблена каменная широкая скамья. На ней и сидел Ханэй, блаженно улыбаясь, а на его коленях полулежала красавица – юная Нэя.
– Как ты думаешь, позволит мне отец встречаться с тобой чаще? Мне всё труднее убегать от его стражей для встреч с тобой.
Нэя села и обняла Ханэя рукой с тонким запястьем, украшал которое нитевидный браслет из полудрагоценных камней. При этом она приблизила к юноше своё лицо так близко, что почти касалась его своими лёгкими волосами. Ханэй уловил еле ощутимый свежий аромат её кожи и её лёгкое дыхание на своих губах.
