Больших усилий стоило Немчинову не кинуться с кулаками на первого попавшегося под руку жителя Медвежьего Починка. Что-то противно-гадкое он видел в лицах людей, ему казалось, что они все злорадствуют сейчас, рады, что его ограбили и жалеют, что мало унесли.
– Все довольны, все смеёмся?!
– Господь с тобой, Николай Михайлович! Кто же рад чужому горю?
– Все! Все рады! Ты, ты, ты!!!
За всех ответ держала бабка Вера:
– На земле, милок, есть нечто прочное и возвышенное, чем деньги. Это стыд, это совесть. Такие, как ты, ограбили нас вчистую, мы ведь вас, воров да депутатов, на вилы не садим. А надо бы!
Следователь так и сяк пытал Немчинова: кому тот отгружал этой осенью ягоды, с кем договоры имел, да точно ли три тонны не хватает, да, может, сам чего напутал в своей бухгалтерии?
– Ты кончай это дело! Не надо мне твоих тонких намёков на толстые обстоятельства, ты ищи, ищи, не разводи турусы на колёсах, – горячился Немчинов.
Ягод не нашли. Коч отощал лицом, стал нервным. Обращался он к Пельменю, к Пришивной Голове, те через шоферов, сборщиков металлолома по помойкам, любителей выпить за чужой счет сети бросали, увы, пришли сети пустыми.
– Не обеднеешь, – сказал Пришивная Голова. – Не ты первый, не ты последний. Третьего году меня на десять ульёв обнесли. Ну и что? Потыкался туда – сюда, менты копытом землю рыли, фигу с маслом нашли. Примерную наводку один мужик дал, да за руку не пойман, какой вор? Э-э, брось. Купи хорошего волкодава. Вон есть кавказские сторожевые, восемьдесят кило весом. Такая псина схватит за горло и «маму» выговорить не успеешь.
3
Характера у Васи Грузила на отчаянные броски хватало. С первым крепким морозом он поехал в город Пермь. Пернатые снежинки провожали в дальнюю дорогу. Самодовольно оглянулся на гараж – в гараже новенькая «Газель» не позволяла сказать что-нибудь гадкое в её адрес.
Вызнал по интернету, что есть в Перми отменные мастера по бересте, по лыку, на заказ сплетут самолёт и пассажиров в салон натолкают. А что до солонок, чайных сервизов, пестерей, туесков – это им как два пальца об асфальт. Особенно славится мастер Кириллов. На выложенном фото – старичок-боровичок, седая копна волос перевязана тончайшим берестяным пояском, к окладистой серебристой бороде можно допускать только девственниц. Пускай Коч, Пельмень да Пришивная Голова ржут, а бизнесмен Грузилов купит на торгах лесную делянку гектаров эдак пять на первое время, березняк заготовит, бересту обдерёт, мастеров по деревням отыщет, и процесс пошёл, как любил говорить экс-президент Горбачев Миша.
Рядом с ним в самолёте сидела краснощекая молодая женщина. Вася Грузило торжествовал. Большие жесткие усы слетели с верхней губы, начали порхать, нагнетая на лицо женщины трепетную струйку воздуха. Первый час полёта он подражал неизвестному мастеру Кириллову. Второй час считал выручку от продажи в Пекине первой партии лаптей: юань надо перевести в доллары, доллары в рубли, учесть инфляцию и прочие издержки. К концу третьего часа пал обессиленной головой на грудь соседки и захрапел, услаждая пространство ядреной мощью переработанного сырья.
Коч новую собаку заводить не стал. Стал держать верного пса в коровнике, возле холодильника. И цепь с него снял. Бабка Вера наотрез было отказалась ходить на скотный двор, мне, говорит, жизнь дороже чужих ягод.
– Нет, нет, нет! Налетят молодчики, пальнут из ружья, а мне это нужно?
