Головорезы - страница 17

Кувалда ходил между трупов вместе со всеми. Победители обыскивали тела. Забирали у убитых автоматы и боеприпасы. В центре сада стоял Артем. Стянул с головы промокшую шапку, растрепав потные волосы, которые свешивались почти до плеч старого бушлата. Тема поднял голову и высунул язык, ловя ртом большие снежинки. Они садились ему на лицо и мгновенно таяли. Поймав взгляд Кувалды, он грустно улыбнулся.

– Пить хочу.

Командир протянул ему свою фляжку. Тема сделал большой глоток.

– Снег, – произнёс он задумчиво.

– Ага.

Кувалда отошел. Артем постоял на месте и снова сказал, уже самому себе, словно уверял, что ещё жив:

– Снег.

Сказал это так, словно наступление зимы могло объяснить все, что угодно.

5

Кувалда по рации связался с городом, передал об успехе. Колонна двинулась обратно в снежной кутерьме. Впереди под дулами автоматов вели пленных гвардейцев, за ними ехал БТР. На броню залезли с десяток ополченцев. Уставшие после тяжелого боя люди еле переставляли ноги, шли по дороге нестройной толпой, закинув автоматы за плечи. Курили, громко разговаривали и смеялись. Передавали друг другу фляжки, в которых плескался самогон. После боя можно.

Кувалда шел впереди. Рядом с ним плелись Тема с Абрамом, за ними Чирик – тащил на плече трофейный пулемет. Колонну замыкала «Мясорубка». Броневик ехал с открытыми дверями. Экипаж шел рядом с машиной. «Мясники», как их назывли, грязные и уставшие, пропахшие кровью и пороховым дымом, были рады выбраться из тесного нутра бывшего автобуса. В гараже «Мясорубку» отмоют от крови и выметут изнутри горы гильз.

По дороге колонна часто останавливалась. Ополченцы убивали оставшихся после боя одиночных ходоков, обыскивали опустевшие дома гвардейцев. Из зданий выносили оружие, гранаты, ящики с патронами, канистры с бензином, консервы, хлеб и мясо. Боец по кличке Муха нес перед собой, как охапку дров, несколько гранатометов РПГ-18.

– Глядите, – пошутил кто-то, – Муха с «мухами»!2

Никто не засмеялся, не было сил

Трофейные припасы складывали в «Мясорубку».

Командир чувствовал, как с каждым шагом усталость волнами накатывала на него все сильнее. Адреналин в крови выкипел, оставив после себя только тяжесть в мышцах. Ноги в армейских ботинках с каждым шагом как будто наливались свинцом. Абрам как-то говорил, что такое чувство было свойственно берсеркерам, древним скандинавским воинам. В бою они впадали в ярость и храбро сражались, не чувствуя боли и страха, но после битвы валились с ног от усталости. Абрам был умным парнем, начитанным. За вечерними разговорами любил поболтать об истории, как бы тяжело ему это не давалось, с его-то заиканием. Однажды он сравнил белую кувшинку Новополоцкой самообороны с эмблемой французских рыцарей, королевской золотой лилией. Эта история почему-то понравилась всем гораздо меньше, чем про берсеркеров. С тех пор четверо друзей даже начали называть себя викингами. Шутки ради.

На проржавевшем металлическом заборе желтой краской кто-то вывел большие кривоватые буквы «Да здравствует Мертвый Пророк!». Эти надписи делали на стенах сектанты, как называли их горожане. Приверженцы новой религии, появившейся в хаосе первого года эпидемии. Они считали, что смерть огромного количества людей и последовавшее их воскрешение стало подобием Второго Пришествия, мертвые восстали из могил и скоро на землю явится Мертвый Пророк. Он поведет за собой армию праведников, которая уничтожит зло прежнего мира, расчистит путь для пришествия нового спасителя, который родится после великой битвы. Местные слышали эти проповеди уже тысячу раз. Их распространяли служители культа. Расклеивали на городских стенах свои плакаты и малевали надписи во славу Пророка. Молитвы о великой битве и скором спасении проникали даже в ряды вооруженных сил самообороны. Многие бойцы часто бывали на собраниях церкви, носили в карманах брошюры и листовки. Они хотели быть причастными к чему-то великому. Хотели иметь хотя бы надежду, шанс на спасение. Некоторые из них даже сейчас мазали лица в бледный цвет и наводили черные круги под глазами. Они хотели быть похожими на мертвецов, которые согласно учению церкви были существами священными, мистическими. Сходство с ними защищало воинов в бою. Убийство ходоков не считалось преступлением, но после стычек с ними нужно было просить прощения у Мертвого Пророка, который видит все человеческие поступки. Вот и сейчас солдаты с раскрашенными белым лицами на ходу бормотали что-то себе под нос. Кувалда не верил во всю эту чепуху, но про себя отметил, что не один из них не был ранен. Близко с сектантами общался и Чирик, его часто видели в их церкви.