Странной особенностью было еще и то, что секта имела свое влияние только в Новополоцке и близлежащих территориях. Добытчики, которые далеко заходили в поисках припасов, рассказывали, что ни в Смоленске, ни в Пскове, ни в Даугавпилсе не было церквей, плакатов и надписей на стенах, а те люди, с которыми удалось пообщаться, никогда не слышали ни о каком Мертвом Пророке.
Когда-то, правда, ходили слухи о целых религиозных коммунах в Браславе и Верхнедвинске, которые существовали после начала эпидемии, но были уничтожены войсками, мародерами и ходоками, после чего их уцелевшие жители почему-то пришли именно сюда, в Новополоцк. Несколько лет назад город действительно испытал большой наплыв беженцев, среди них были и верующие, но большинство все же составляли обычные оборванцы, которые бежали от войны и голода. В те времена на западе Витебской области орудовала «Армия Плетнева», бывшие военные подразделения, которые под руководством отставного полковника превратились в банду головорезов и мародеров. В конце концов, они были разбиты набирающими мощь силами ФНС. Самого Плетнева казнили, а его разгромленные бойцы бежали в Прибалтику. После той миграции население Новополоцка увеличилось на добрую сотню человек и с тех пор было относительно стабильным. В том смысле, что люди стабильно голодали, мучились от вшей и болезней, погибали в стычках с бандитами и ходоками. О естественном приросте населения речи не шло – дети рождались больными, слабыми и быстро умирали.
На обратном пути колонна подобрала убитого Колю Крупко, единственную потерю. Его похоронят дома, в Новополоцке. К товарищам присоединился вооруженный Митек, вел под прицелом троих пленных, которых поставили к остальным. Кувалда одобрительно хлопнул парня по плечу. Коттеджи горели яркими свечками, от огня шел сильный жар. В лица летели искры и пепел. На дороге поодиночке появлялись ходоки, убитые гвардейцы из захваченных домов. На некоторых горела одежда. Один из них пошел навстречу людям в одних только тяжелых ботинках. От него валил дым и смердело горелым мясом, почерневшая кожа пузырилась волдырями ожогов. Ходок громко и протяжно выл, открыв рот. Кто-то из солдат проломил ему череп тяжелой металлической дубинкой.
– Командир! – послышалось откуда-то из стороны.
Кувалда остановился, напряг зрение, пытаясь рассмотреть что-то в снежной кутерьме. Из глубины поселка приближались к колонне две темные фигуры. Артем с Абрамом.
– Что случилось?
Артем не ответил. Даже не взглянул на Кувалду, быстрым шагом подошел к пленным гвардейцам, ударом приклада разбил одному лицо. Руки у того были связаны за спиной, он с криком завалился на бок. Артем принялся ожесточенно избивать его ногами. Гвардеец кричал от боли, пуская кровавые пузыри из свернутого набок носа и пытаясь хоть как-то прикрыться. Окружающие с полминуты растерянно наблюдали за избиением, а потом все-таки оттащили Артема от пленного.
– Что случилось? – повторил вопрос Кувалда.
Подошедший Абрам был бледен, губы его дрожали, казалось, что он вот-вот расплачется.
– Л… люд… люд…, – начал он взволнованно, но быстро бросил попытки сказать что-то и просто махнул рукой в ту сторону, откуда только что пришел, – Т… ттт… там…
Кувалда пожал плечами и пошел за Абрамом. Чирик и еще несколько бойцов увязались следом.
В стороне от боковой улицы стоял заброшенный одноэтажный дом, сложенный из белого кирпича. От дома, через высокий бурьян, которым заросла территория вокруг, вела протоптанная дорожка к низкой постройке из силикатных блоков. Дверь ее была открыта настежь. Возле входа на четвереньках стоял боец с нашивкой самообороны на рукаве куртки. Его громко рвало.
