– И как там, в столице? – спросил его Миша.
– Что – как? – уточнил Гомозин.
– Ну, как жизнь в целом?
– Я, с вашего позволения, огурчик закушу, – перебил их старик.
– Кушайте, кушайте, конечно, не стесняйтесь, – сказала ему Людмила, и все, как по команде, стали есть.
– Ну так что с Москвой? – чавкая, переспросил Миша.
– Да что с ней будет? Стоит-коптит.
– Зарплаты как? Больше наших? – продолжал расспрос Миша.
– А какие у вас? – улыбнулся Гомозин.
– У нас – хорошие, – потешно задрал нос хозяин.
– И у нас хорошие, – отозвался Егор Дмитриевич.
– Значит, одинаковая жизнь.
– Ну, да.
– Выпьем давайте, – поднял рюмку Миша. – За знакомство и чтоб всё было хорошо!
Все чокнулись и выпили. Николай Иванович, осушив рюмку, расплылся в сладкой улыбке.
– Хороша, – похвалил он.
– Мяско берите, – сказала покрасневшая Люда – водка пошла не в то горло.
– Ну-ка, попробуем, – потянулся Гомозин к ближайшему куску. Он положил его в рот и принялся жевать. – Ничего мясо. Как мариновали?
– Этим у нас Света занимается.
Гомозин перевёл на неё вопрошающий взгляд.
– Лука побольше и зиры, – ответила она, жуя.
– Мужское занятие – шашлык, – сказал Егор Дмитриевич.
– А я, видите, под мальчика. – Она вздёрнула коротко стриженной головой.
– Для мальчика вы слишком хороши, – улыбнулся Гомозин.
– Осторожнее, Егор Дмитриевич, с комплиментами, – с наносной строгостью сказал Миша. – Поперхнётся, бедная! – выдал он свою шутку и рассмеялся.
Вопреки ожиданиям Гомозина, Света не покраснела и не растерялась, а, наоборот, как-то оживилась.
– А ничего шашлык, – одобрил Николай Иванович. – Самую малость подгорел.
– Вы с аджичкой, – предлагала ему Люда. – Сама делала.
– Ну, вообще-то, недосоленный, – сказала Света.
– Хороший-хороший, не наговаривай, – успокоил её отец.
Каждый высказывавшийся о вкусовых качествах шашлыка лукавил. Мясо было жёсткое, всё в жилках, прогорклое и сухое.
– Надо в другой раз меньше соли класть. Кто захочет – сам досолит, – решила Света.
– В другой раз уже у нас будем. Скоро хрюшку колоть будем, – сказал Николай Иванович, уже опьянённый едой и спиртом.
– За это выпить полагается, – вставил Миша и разлил водку по рюмкам.
– Мне половинку, – остановила его жена.
– Давайте, за хороших соседей, – поднял тост хозяин.
Все выпили, закусили.
– Ну рассказывайте, Егор Дмитриевич, кто такой будете? – крепко принялся за Гомозина Миша.
– Я простой добрый рыбак, – лукаво сказал он и внимательно уставился на Люду. Она, ничего, очевидно, не вспомнив, ожидающе улыбалась. – Да вот, вообще-то, бросил я всю эту ерундистику. Надоело. Наслаждаюсь пенсией.
– Кем работали? Моряк? – спросила его Люда.
– Организовывал строительство коттеджей.
– Без жены приехали? – спросил его Миша.
– Оставил квартиру охранять, – улыбнувшись, сказал Егор Дмитриевич. Николай Иванович исподлобья взглянул на него.
– Это правильно. Баба с возу, – захохотал Миша. Люда ударила его по руке. – Дерётся, смотрите-ка!
– А мы тебе ещё и добавим, – огрызнулась жена и поцеловала дочь.
– Может, нам как-нибудь коттедж отгрохать? А, Люд? – спросил жену Миша.
– У вас и так дворец, – сказал Гомозин.
– Эх! Сорвалось! Не припашешь, – ударил себя по колену Миша.
– Уже наученный, – захохотал Егор Дмитриевич.
– Одни учёные в Москве этой. Вот наших Иванов только так за нос водишь.
– А нашего брата только если напоить, – улыбнулся Гомозин. – Это мы устроим! – потёр ладони хозяин.
И выпили ещё, третью, не чокаясь.
