– Ну, чё Ермила! На день победы одной не обойдёшься. Это не по-нашенски, бля! Виноват, девки. Но день-то! А?! Ты давай Ермила… Сколь притаранил? На день победы-то. – Анастас оскалил острые зубки. Он даже сделал попытку забацать чечётку с засунутыми в карманы руками. Правда, мощности его пытливого ума не хватило для того, чтобы подключить к руководству движениями ещё и локте-ноги. Анастаса повело вперёд и вправо, и лишь своевременное участие рук Любы слева, надёжно приканатило тело Анастаса к стойкому борту её когтистого, но дружественного бедра. Танец явно не удался, но поставленный вопрос требовал ответа. Поэтому школяры подпряглись ожиданием ясности и окончательности в понимании ситуации.
– Думаю, что твоя следующая остановка в «будуаре» и до нового года дотянет… причём старого, – разбавил безвкусную паузу Той, обращаясь к Анастасу.
– А ты Той не сбивай Ерм… икк. Он к праз… икк… паб… ххикк… бл… шёл… икк, – Анастас вновь начал активно убывать в направлении безмятежного отсутствующего присутствия. Пойманная им суть явно увернулась от него и перестала его интересовать; актуальным оставалось лишь выяснение того, “заряжен” Ермила ещё чем-то из спиртного и если нет, то и…
– Ты прямо как промокашка – всё впитываешь и впитываешь, даже не просыхая, – назидательно промолвил Ермила и достал из кармана брюк шкалик, заткнутый бумажной пробкой.
– Мелк… икк… вата псуда, ну… да и то… – Анастас с трудом дотянулся до стола, прихватил первый попавшийся стакан и протянул его к Ермиле.
– Нливай! – властно-хило вымолвил он и стал, не отрываясь смотреть на шкалик.
Ермила выдернул пробку и плеснул в стакан Анастаса один “бульк”, который лишь слегка прикрыл дно.
– Лей, не жлей… не икк жми икк.
– Тебе хватит, – закрыл вопрос Ермила.
– Кто как хочет, а я неразведённый не могу. Галка, сбегай на кухню, притащи чего-нибудь, – Ермила разлил содержимое шкалика по стаканам и весь аж передёрнулся от предстоящего.
– Варенья надо ещё навести, – сориентировалась Лиза и через минуту они вместе с Галкой уже брякали банками и ложками на кухне.
Анастас, мая в руке «то чё надо» и не вдаваясь в суть вдруг возникшей суеты, намерился было закинуться без тоста, но Той своевременно и очень удачно изъял у него готовый к опорожнению стакан.
– Это спирт, прогульщик химии. Подождать не можешь? Щас девчонки замутят морсика и…
– Ты… щё… сапнул икк? – разобиделся Анастас, не прокусив смысла сказанного Тоем. – Ерм… ла… не ты нливал икк.
– Всё, хорош. Провожай, – сказал Той Любе, мотнув головой в направлении маленькой комнаты. Впрочем, ни уговоров, ни даже простеньких пререканий с Анастасом от Любы даже не потребовалось. Анастас как-то резко преобразился: он совершенно обвис, изъял с лица даже признаки возможной самостоятельности и исключительно на инстинктивной памяти ног бессознательно потёк к лежбищу.
– Расстегни ему ворот и если чё – молоти ладонями по щекам, – напутствовал их Ермила.
– Массаж лица чередуй с массажом… задницы, – добавил Тюль.
– Плёткой, – дополнил Фасоль и заржал.
– Но, поласковей, помягче… а там – хлёстко, – с хохотом продолжил Толстый.
– Дураки! – занервничала Люба и захлопнула дверь в комнату.
– Хорош уже, педиаторы-макаренковы. Вот только бы испохабить… – завершил проводы Анастаса Той и даже прослезился от внутреннего безголосого смеха.
Через мгновение комната просветлела и объую́тилась, вобрав в себя трёхлитровую банку морса очень диковинного цвета, составленного из всех встречающихся сортов ягод в стране вечнозелёных помидор.
