– Неудобно…
– Да ладно!
Валерка снова дернул Дашу за подол. Та открыла дверь, и они вошли. В полутемной передней Таня вышагнула из сандалий на прохладные половицы.
– А ну-ка, мыть руки! – скомандовала Валерке Даша и ногой подвинула к кухонной раковине низенький табурет.
На столе стояла гора не мытой с завтрака посуды. Даша вскипятила чайник, налила в тазик теплой воды и намылила губку.
– Я буду ополаскивать, – Таня сняла отряхивающего капли с рук пацаненка с табурета и включила воду. Через полчаса вся посуда обтекала на старой сушилке, а Валерка уплетал разогретый суп и косился на девочек. Даша предложила Тане супу, и та не стала ломаться.
Покончив с обедом, девочки прошли в соседнюю комнату. В ее глубине темнело пианино с кипой растрепанных нот, беспорядочно наваленных сверху. В простенке между окнами помещался телевизор. Две стены от потолка до пола были полностью заняты стеллажами с собраниями сочинений русских и зарубежных классиков, дефицитными сериями приключений, фантастики и детективов…
Таня провела пальцем по красивым корешкам и повернулась к Даше. Ничего подобного в их доме не водилось. Книги покупались по случаю и часто у букиниста. Не было ни собраний сочинений, ни книжных серий. Но то, что имелось в наличии, перечитывалось по много раз.
В школьной библиотеке в доступе оказывалось далеко не все. По этой самой причине целый пласт дефицитной литературы был Таней безвозвратно упущен. От Чуковского она перешла к Андерсену, потом к Пушкину, Бальзаку, Диккенсу, Толстому, Достоевскому и далее по списку. Понятия не имела о Дюма и Сименоне, «Петре Первом» Алексея Толстого и романах Юлиана Семенова. В прошлом году мать ее одноклассницы, заведующая библиотекой, изучив Танин читательский формуляр, прониклась к ней жалостью и вручила пару томов Дюма, дав понять, что посвящает ее в круг избранных. Через три дня книги были возвращены без всякой благодарности со стороны девочки, которая к тому же отказалась от дальнейшего знакомства с этим автором. «Надо же, как забита», – подумала заведующая.
– Ого, – сказала Таня. – Этого же ничего не достать…
– Папа говорит, что мама умеет жить, – Даша засмеялась.
– Что ты играешь? – Таня подошла к пианино.
– А ты?
– Ни за что, – отрезала Таня. – Но слушать люблю. Я слушатель!
Даша подвинула стул, уселась и заиграла Шопена. Она играла очень хорошо, и эту игру отличала не только техника, до которой Тане было как до луны… Таня оперлась на инструмент сбоку, и Шопен зазвучал внутри. Обняла край пианино и закрыла глаза. Вальс проник в нее, плескался, кружился и переливался.
– Ну ты даешь! – воскликнула она, когда Даша закончила.
– Еще?
– Играй все!
Даша доиграла Шопена, начала Мендельсона.
Таня слушала, и на душе полегчало. Отчаяние и страх отступали…
– Мультики! – Валерка тащил за собой маленький стул.
Даша глянула на часы, встала, включила телевизор и взялась было доиграть Мендельсона.
– Ты мне мешаешь, – заявил Валерка.
Таня рассмеялась. И они уселись вместе смотреть мультики, а потом проболтали на завалинке за домом до самого вчера.
