Гораций - страница 21

Цезарь оказался перед весьма сложным выбором: либо война с сенатом и Помпеем, то есть, по сути, со всей Римской республикой, либо забвение и смерть. После долгих и мучительных размышлений, он выбрал войну. У Цезаря была прекрасная, дисциплинированная, закаленная в кровопролитных боях с галлами армия. Войска же Помпея были раздроблены, находились в основном в провинциях и более десяти лет не участвовали в сражениях. Кроме того, на стороне Цезаря были некоторые представители римской политической элиты, на которых он мог опереться.

В ночь с 10 на 11 января 49 года до н. э. Юлий Цезарь форсировал со своими войсками пограничную реку Рубикон, которая являлась рубежом между Цизальпинской Галлией и Италией, и тем самым объявил войну Римской республике, ибо вступление проконсула с армией на территорию Италии воспринималось как военный мятеж^>37. По свидетельству Плутарха, когда Цезарь приблизился к реке, «он заколебался перед величием своего дерзания. Остановив повозку, он вновь долгое время молча обдумывал со всех сторон свой замысел, принимая то одно, то другое решение. Затем он поделился своими сомнениями с присутствовавшими друзьями, среди которых был и Азиний Поллион; он понимал, началом каких бедствий для всех людей будет переход через эту реку и как оценит этот шаг потомство. Наконец, как бы отбросив размышления и отважно устремляясь навстречу будущему, он произнес слова обычные для людей, вступающих в отважное предприятие, исход которого сомнителен: “Пусть будет брошен жребий!” – и двинулся к переходу»^>38.

Перейдя через Рубикон, Цезарь захватил Аримин (современный Римини) и затем уверенно двинулся в глубь Италии, занимая по пути близлежащие города, которые сдавались ему практически без боя. Серьезное сопротивление он встретил лишь у города Корфиния, где в середине февраля верные Помпею легионы попытались преградить ему путь, но затем капитулировали и перешли на его сторону. Рим охватила паника, Помпей еще 17 января принял решение об эвакуации и покинул столицу. За ним по его приказу последовали консулы, магистраты, многие сенаторы и всадники, бросив на произвол судьбы народ и государственную казну. Узнав об этом, Цезарь двинулся к порту Брундизий, где собрались бежавшие помпеянцы и верные им войска. В начале марта он подошел к городу и осадил его, рассчитывая пленить Помпея. Однако 17 марта Помпею со всем флотом удалось отплыть из Брундизия в Грецию, где он намеревался собрать большую армию и подготовиться к решающему сражению с Цезарем^>39.

Увидев, что Помпей ускользнул, Цезарь направился со своими войсками в Рим и без сопротивления вошел в столицу 1 апреля 49 года до н. э. Собрав остававшихся в городе магистратов и сенаторов, он сумел сформировать новое правительство. Затем он конфисковал государственную казну, хранившуюся в храме Сатурна, и немедленно объявил набор в армию, дабы пополнить свои легионы. По свидетельству Плутарха, «народный трибун Метелл хотел воспрепятствовать Цезарю взять деньги из государственной казны и ссылался при этом на законы. Цезарь ответил на это: “Оружие и законы не уживаются друг с другом. Если ты недоволен моими действиями, то иди-ка лучше прочь, ибо война не терпит никаких возражений. Когда же после заключения мира я отложу оружие в сторону, ты можешь появиться снова и ораторствовать перед народом. Уже тем, – прибавил он, – что я говорю это, я поступаюсь моими правами: ведь и ты, и все мои противники, которых я здесь захватил, находитесь целиком в моей власти”. Сказав это Метеллу, он направился к дверям казнохранилища и, так как не нашел ключей, послал за мастерами и приказал взломать дверь. Метелл, ободряемый похвалами нескольких присутствовавших, вновь стал ему противодействовать. Тогда Цезарь решительно пригрозил Метеллу, что убьет его, если тот не перестанет ему досаждать. “Знай, юнец, – прибавил он, – что мне гораздо труднее сказать это, чем сделать”. Эти слова заставили Метелла удалиться в страхе, и все потребное для войны было доставлено Цезарю быстро и без помех»