Горцы. III том. По тропам абрека - страница 3

Накануне, произведение вышло в свет и на чеченском языке и стоит отметить, что благодаря глубокому знанию языка и художественного слога переводчика Янины Дикаевой, книга приобрела новое «звучание», и неудивительно, ведь чеченский язык является одним из древнейших языков мира, тянущийся из глубин Древнего Шумера. Уверен, что эта книга зазвучит на других языках мира.

Нить прошлого в народах Кавказа безобрывочна – в памяти его потомков, особенно память к своим предкам, к своему прошлому…

Исмаил Акаев – писатель, журналист, член Евразийской Творческой Гильдии (Лондон), член Клуба Писателей Кавказа

(чеченская поговорка)

Абрек Кута из Довта-Мартана

Золотые солнечные лучи игриво переливались на окутанных зеленым бархатом лесов, высоких холмах Довта-Мартана. Кута наслаждался Родиной, запахом ее земли, вкусом ее шумных родников и какой-то глубокой, своеобразной тоской, постоянно витавшей в ее воздухе.

Прошло ровно две недели, как Кута отбил у казаков табун лошадей старого Шоптака. Сейчас в его жизни неожиданно настали такие долгожданные минуты покоя, которые он мог провести в кругу своей семьи в таком дорогом сердцу, живописном Довта-Мартане. Но на самом деле Кута мало времени проводил дома. Он словно не мог насытиться этим воздухом свободы.

Как только сумрак окутывал небо, Кута выезжал в гости к своим друзьям, проживающим в соседних селах и аулах. Так он проведал лекаря аккинца Эльмарзу с Валерика, заодно и рану свою показал ему. Несколько дней абрек провел в Самашках у верных друзей из тейпа зумсой. Вместе со своим названным братом Гирмахом из тейпа нашхой, с села Катар-юрт, Кута побывал в Старых Атагах у Аюба Тамаева, и еще несколько дней они провели в Шали.

Кута посетил и свое родовое гнездо – высокогорный Ушкалой, лежащий на самом пике чинхоевских гор. Именно здесь на земле предков, под рокот кипящего Аргуна осознавал абрек истинную ценность жизни и смерти, любви и ненависти, победы и поражения. Сколько бы ни было пройдено горных троп Кавказа, но покой его душа искала и обретала лишь здесь – на беспокойной чеченской земле. Кута понял насколько сильной оказалась тоска по Родине, ведь так долго дома он еще не задерживался. Издали виднеется заснеженная шапка горы Башлам, а тут рядом стоят две боевые наскальные башни, которые стали незыблемыми стражами горной Чечни, будто два брата, стоящих на защите своего дома. Абрек полной грудью вдохнул пьянящий воздух свободы – сколько же еще предстоит пройти по этим тропам известно лишь Всевышнему, ясно лишь одно – эта земля стоит того, чтобы за нее боролись и умирали…

Тем временем по абреку скучали родные стены.

– Кута, ты даже не заметил, как выросли твои сыновья. Они уже юноши, которые нуждаются в твоем тепле, в твоих советах и научениях. А видят они тебя когда? Я умоляю тебя провести с ними время. Того тепла, любви и добра, которые ты несешь людям почему-то нам никогда не достается – всхлипнула Цаца. С особенной болью отозвались слова престарелой матери в сердце абрека, ведь он действительно совсем забросил семью. Может месяцами не видеть мать, супругу и детей. Как-то горько стало на душе.

Он быстро встал и обнял Цацу:

– Нана! Милая, родная нана! Как же я виноват перед тобой. Я понимаю какой тяжкий груз взвалил я на твои хрупкие плечи – больная жена, дети и постоянный страх за меня. Ты всю свою молодость отдала мне, а старость посвятила моим детям. Я не знаю, как и чем я смогу это все восполнить для тебя…