Таким он был путь абрека, когда родной матери, любимой жене и собственным детям не доставало его тепла и любви, которыми он всецело одаривал свой народ, и своих друзей по всему Кавказу. В тот вечер абрек дал слово матери, что всю неделю проведет дома. Для детей эта новость была самой лучшей за последнее время. После того как Кута встал на этот путь возмездия, детства у них как такового и не было. Мать слегла, а все домашние заботы свалились на плечи престарелой бабушки, которой нужно помогать, да и постоянный страх за отца леденящей тоской сковывал маленькие сердца. Вот так незаметно пролетело их детство, и наставала юность, которая возможно пойдет по следам беспокойной жизни мятежного отца.
Этот вечер настал по-семейному уютным, и теплым. К счастью, никто не пожаловал в гости и как только стемнело, Цаца попросила Хамида закрыть ворота. Заза тоже чувствовала себя хорошо, хлопотала по дому, наслаждаясь короткими мгновениями своего испытанного временем хрупкого женского счастья. Заза была в жизни абрека не случайным человеком. Дочь харачоевца Ульби из Алдов приходилась троюродной сестрой абреку Зелимхану. Отец Зазы Ульби был двоюродным братом отца Зелимхана. Юную красавицу Кута увидел, когда он вместе с Зелимханом заезжал в Алды. С тех пор Заза, которую в девичестве звали Цакой, заняла прочное место в беспокойном сердце абрека и через короткое время вошла в его дом. Невестку пришлось переименовать, так как Цакой звали родственницу Куты, а по чеченским обычаям снохи не могут называть по именам родственников мужа. Так Заза очень быстро привыкла и к новому имени и к новой семье, частью которой ей суждено было стать. Впоследствии семья Зазы вынуждена будет перебраться в Довта-Мартан. Брат Ульби во время ссоры, произошедшей в Алдах, убил двоих братьев беноевцев и сам скончался от полученных ран. В знак примирения семья Ульби покинула Алды, как и требовали адаты народа…
Родственники знали, что Кута дома, поэтому его двоюродные братья Эска и Джама с группой молодых горцев из числа родни и друзей охраняли покой абрека, готовые в момент опасности даже ценой собственных жизней встать на его защиту. Поэтому ведь в большей степени Кута не хотел надолго задерживаться дома, чтобы не подвергать опасности жизни родственников и земляков.
Это был самый незабываемый вечер для семьи абрека. Когда Заза, перевязав рану Куты, вышла из его комнаты, Цаца подошла к его двери:
– Кута, можно к тебе войти? – мать стояла у входа комнаты, опираясь одной рукой о косяк двери.
– Конечно, можно! – Кута быстро вышел, обнял ее за плечи и завел в комнату. Цаца оглянулась назад на внуков, и кивком головы позвала их за собой. Комната абрека была не большая. Одно окно смотрело во двор, а второе окно, напротив, было пробито в конюшню, откуда в комнату мог заглядывать его конь. Под окном в конюшню стояла прочно сбитая длинные деревянные нары, на которой лежали овечьи шкуры и несколько подушек. Рядом стоял низкий стол на четырех ножках. Напротив входной двери возле стены стоял опоясанный железными листами, сундук и несколько стульев.
– Нана, поднимись на нары и садись, чтобы тебе было удобно, – Кута помог матери расположиться, а сам сел чуть пониже у ее ног. Дети стояли возле двери, переминаясь с ноги на ногу.
– Хамид, заходите, – окликнула внуков бабушка. Хамид вошел в комнату, остановился у двери и посмотрел на отца.
