Гори, ведьма! - страница 13

Дремин взволнованно запустил пятерню в свои соломенные волосы, растрепав их еще больше, выглядя при этом отвратительно довольным для пяти утра и дела включающего в себя с мертвых ведьм. С другой стороны, это ведь Леше, а не ему иметь дело с их живыми эээ… коллегами.

– Штуки? Илья сказал там четыре трупа, – он снова тяжело вздохнул и попытался убедить самого себя в смирении и готовности судьбе.

– Ну и четыре трупа, да. Все – ребятишки из Смольного, Ян уже в офис заявился с утра пораньше, вы, наверное, разминулись.

Леша фыркнул. Разминулись, и славно. Ян был верховным, самым главным колдуном Смольного шабаша и пока что единственным колдуном, которого Леша видел вообще. Он выглядел едва ли старше его самого, носил очки в круглой оправе, брюки со стрелками и какой-то слишком стильный для Лешиного понимания вариант стрижки под горшок. А еще постоянно отвечал вопросом на вопрос, выворачивая каждую фразу так, что она звучала пассивно-агрессивно и оскорбительно одновременно. Разговаривать с ним было совершенно невозможно. Если все ведьмы такие, то неудивительно, что о них дурная слава.

Когда Леша только перевелся в Отдел, он в мечтах рисовал себе приключения в духе популярных ТВ-шоу, где он нуарный коп в стильном плаще, и все сумрачные твари дрожат от его приближения. Но вокруг Леши были сотни километров огромной холодной страны, где большую часть года он таскал на себе пуховик, а сумрачные твари обычно доставляли куда меньше проблем, чем люди. К тому Леше из прошлого, сегодняшний он питал глубокое отвращение, возможно, с тонким налетом сожаления о безвозвратно утраченной наивности. С нуарным копом его роднили разве что недосып и кофеиновая зависимость. За те полтора года, что он проработал в Отделе, ему не встретилось ни одно проклятие, только пара убийств, замаскированные под ритуальные, да вышедшие из-под контроля ведьмовские эксперименты.

Дело в том, что почти семнадцать месяцев назад с ним случилось что-то вроде поворотного момента жизни.

Он просто шел из круглосуточного магазина с банкой кофе и мечтами о хотя бы восьмичасовом сне. После смены в полиции, две трети которой ушло на заполнение рапортов по новой форме, присланной из Управления, а оставшаяся треть на выяснение того, что форма была не та, Леше больше всего на свете хотелось уснуть и проснуться через месяц или два. Дорога его лежала через парк, пустой в поздний час. Теплая майская ночь пахла сладко, предгрозовой ветер приятно обдувал лицо и гонял по асфальту комки тополиного пуха. Леша подумал, что до ливня вполне успеет немного прогуляться и решил пойти длинным путем. Сворачивая с широкой и освещенной дороги на узкую, и не так сильно освещенную, он совсем не ожидал увидеть, как в просвете между деревьями, огромная тварь жует что-то похожее на человека.

Она была больше трех метров в длину и полутора в ширину, непрерывно и бестолково сокращалась на манер кольчатого червя. Леша резко остановился, чиркнув подошвами кроссовок по асфальту, и попятился назад, стараясь не шуметь и не смея оторвать взгляда от того, как пульсируют в рваном ритме надутые бока, как ходят мягкие мышцы под серой шкурой, и как плотно обхватывают чужую шею. Наверное, у него не получилось, наверное, он даже что-то сказал, выдавая себя. А может быть, это и не было важно, и тварь почуяла его как-то иначе, ведь у нее не было ни глаз, ни ушей, но она безошибочно повернулась точно в его сторону. Сам он ничего не слышал из-за грохота пульса у себя в голове, и все что он видел перед глазами, мерцало в том же ритме. Тварь перестала мусолить голову человека в просторном черном худи и рваных джинсах, из-за темноты нельзя было сказать точно, мужчина это или женщина – череп был смят, как консервная банка, из вмятин торчали костяные осколки. Чудовище вытянуло вперед пасть, внутри по кругу усеянную мелкими зубами, и медленно поползло к Леше. От каждого движения шкура монстра покрывалось глубокими трещинами, ползущими от холки до брюха, расслаивая тело на куски, прямо вдоль мышечных секций, обнажая что-то серое и блестящее от сочащейся слизи. В воздухе, напитанном влажным и пряным запахом молодой еще зелени и пыли, повисло что-то тягучее и тяжелое. Тяжелее грозы и сильнее ливня.