– Это хуже, чем выстрел в спину, от столь близкого человека! – сказал Ярослав и отшатнулся от друга.
– Ты же знаешь меня лучше всех! Я никогда не стрелял в спину! Ни русскому человеку, ни другу и брату по оружию, ни даже врагу… Надеюсь, и ты не выстрелишь! А мы с ней просто уйдем!
На этом он отдал честь и, оставив оружие, двинулся к карцеру. Открыв дверцу, солдат вывел девушку. Она робко шла, немного прихрамывая и трясясь в предчувствии дурного. Александр укрыл ее своим бушлатом и, обернувшись на миг к Ярославу, двинул к выходу. Ярослав молча пошел за ним. Выйдя Викторов увидел комполка, свой взвод, других солдат, что готовили оружие. Ничуть не растерявшись, он прошел сквозь солдат, которые сперва ничего не поняли, и пошел прочь. И было все равно ему, что ему кричали, отдавали приказы. Он просто приобнял девушку за плечи и оба не спеша шли по дороге прочь.
– Взвод на прицел! Сержант Викторов, приказываю вернуться и выполнять приказ!!! – кричал Ярослав вслед Александру.
«Что ж ты делаешь, дурак?! Как же я могу стрелять в тебя?» – только и думал он.
Ярослав так и не отдал приказа стрелять в них…
– Дисциплинка у вас, смотрю! Я обязательно об этом доложу! Солдаты – огонь! – отдал приказ командир полка, ставший свидетелем этого жеста неповиновения простого солдата.
Они так и упали замертво, обнявшись. Ярослав подошел следом и некоторое время стоял над телами пары, застывшей навеки в его памяти.
После этого Ярослав подал рапорт об увольнении, но его не подписали. Война с османами переходила в финальную стадию, и Ярослава обещали отпустить, когда османов прижмут и вынудят пойти на мирные переговоры, или пока они не будут окончательно разбиты. Скрипя зубами и с удвоенной яростью приходилось воевать. И хоть была направлена на врагов, однако ярость эта была скорее от бессильной злобы и горечи, что приходилось подчиняться обнаглевшим тиранам и самодурам.
Через несколько месяцев турецкие вожди окончательно осознали, что если они не заключат мир с русскими, то их сравняют с землей. Тогда Ярослава и отпустили со службы, присвоив медаль за заслуги перед Отечеством, но звание, несмотря на заслуги, оставили прежним. Полк расформировали по разным батальонам. Впрочем, когда собратья по оружию узнали правду о том случае, то при первой же возможности решили уйти. Людей это разобщило, и они уже не могли даже друг другу смотреть в глаза.
Тот случай запомнился Ярославу еще и тем, что это был первый раз, когда он задумался о том, а что же такое вообще любовь? Почему даже друзья и братья по оружию готовы ради нее поступиться принципами? Это было трудно понять его расчётливому разуму.
Воспоминания. Несколькими годами ранее
Осенью Ярослав прибыл на увольнительную в родной дом. Ему было тогда двадцать три года. На поездку и побывку было совсем мало времени. Всего три дня и в обратный путь. Предстояли учения, а затем участие в походе на очередной разгоравшийся виток военных действий. Еще молодой солдат, но уже получивший звание лейтенанта, он и тогда думал только о том, как предстанет перед родителем.
Карета подъехала к имению и после нескольких дней в пути было приятно, наконец, выйти у родного порога и развеяться.
– Господин Орлов, приветствую вас! – произнес прислужник по имени Тимофей и поклонился, приветствуя Ярослава.
– А где же отец?
– Ваш батюшка выехал в поездку. Срочные дела. Велел вам приготовить обед и баню.
