К сожалению, не все «зачистки» территории от гитлеровцев имели такой счастливый конец. Настоящая трагедия разыгралась возле небольшой деревеньки Лунино, что всего километра за три-четыре от Могильного. Как-то пришел в наше село в военную комендатуру мужчина и пожаловался, что вот уже несколько ночей подряд немцы не дают им покоя. Приходят в Лунино и под угрозой смерти требуют хлеб, сало, яйца и другие продукты. При этом он добавил, что высмотрел, где прячутся днем немцы, и высказал готовность провести красноармейцев до того места – одного из дотов, построенных около их деревни до начала Великой Отечественной войны.
Недолго думая, комендант быстро собрал отряд красноармейцев, которые временно остановились в Могильном перед отправкой на фронт, и под командованием молоденького, не обстрелянного в боях лейтенанта направил его до того дота. Задание им показалось несложным. Они беззаботно, даже весело шагали следом за лунинским мужиком к доту, рассчитывая на скорую и бескровную победу. Однако они крупно ошиблись.
Очевидно, те немцы еще не утратили целиком боевого духа, а вместе с ним и надежды на свое освобождение, коли наших воинов они встретили по военному очень профессионально. Не обнаруживая себя, немцы подпустили красноармейцев к доту совсем близко, а затем внезапно открыли по ним шквальный огонь. Стреляли они весьма метко, так что за первые считанные минуты боя наши бойцы полегли на землю мертвыми вместе с молоденьким лейтенантом и мужиком из Лунина. Оставшиеся без командира, растерянные молодые красноармейцы фактически полностью утратили свою боеспособность. Спасаясь, они в панике стали разбегаться во все стороны. Немцы же, убедившись, что опасность для них минула, спокойно вышли из дота и организованно двинулись на запад.
Как только с «зачисткой» территории от немцев было покончено, военные власти сразу взялись за «зачистку» местного населения от оружия. Тем более, что у наших селян его скопилось немало. Чаще всего это были винтовки, сделанные в Германии или в какой-либо другой европейской стране.
Не остались без оружия и мы. Был у нас откуда-то принесенный Леней бельгийский карабин с сумкой патронов. Брат не однажды вместе со своими друзьями учился из него метко стрелять. Именно с этим карабином он участвовал в пленении немцев на Большом лугу.
Мне, как еще совсем малому, было категорически запрещено брать в руки карабин и долгое время я не нарушал этого запрета. Но однажды любопытство все-таки взяло верх.
Как-то мать и все мои братья и сестры куда-то ушли, покинув меня дома одного. Вскоре ко мне зашли мои друзья и, пользуясь моментом, мы решили пострелять из карабина. На всякий случай я закрыл калитку на засов, чтобы не так просто было зайти с улицы в наш двор. После чего вынес из чулана карабин. Затем мы поставили на столбик блестящую банку из-под консервов, а перед этим столбиком, метров за десять от него, на землю положили колодку, чтобы лежа на земле с нее удобней было стрелять.
Мы успели сделать всего только два или три выстрела, как вдруг услышали, что кто-то сильно стучит в нашу калитку и ругается, требуя немедленно открыть ее. Мои друзья сразу же дали деру через огород, а я, растерявшись, ничего лучшего не придумал, как спрятаться со своим карабином в уборную, которая была построена за хлевом в самом глухом месте огорода.
Почти сразу после этого двое мужчин, открыв калитку, вскочили в наш двор и начали искать «стрелков». На мое счастье никто из них не додумался заглянуть в уборную, где я стоял ни живой, ни мертвый. Как только они ушли со двора, я быстренько отнес карабин на прежнее место сам, закрыв входные двери, стремглав побежал к своим товарищам.
