Луч солнца ударил в глаза, Нина прикрылась ладошкой и осмотрелась. На соседней кровати спала сестра, заложив руки за голову, мягкие каштановые волосы разметались по подушке, ямочки играли на щёчках. Казалось, что она вовсе и не спала, а мечтала с закрытыми глазами. Будильник показывал семь.
«Проспала, всё на свете проспала!», – Нина, злясь на себя, оделась и подошла к сестре.
– Галя, просыпайся, – потрясла она её за локоть. Сестра даже не пошевельнулась.
– Галька, ну, вставай же, – повторила Нина. – Рассвело уже, завтракать пора.
Галя пробормотала что-то невнятное и повернулась на бок, подкладывая ладошки под щёку.
– Эй, а ну, вставай, кому сказала! Ишь, развалилась тут! Завтракать надо!
– Отстань, дай поспать, воскресенье же, – проворчала Галя и спряталась с головой под одеяло.
– Ну, я тебе покажу! Соня! – Нина залезла на кровать, легла между стеной и Галей, упёрлась ногами и руками в стену и стала сталкивать сестру с кровати. – Я тебе покажу поспать! Поспишь у меня! А кто завтрак готовить будет? – заводилась она.
Галя, почувствовав, что свисает с края, инстинктивно выставила руки вперёд и в следующую секунду свалилась на пол.
– Да встаю я! Тоже мне командир нашёлся! Вот мамке всё расскажу! Чего там готовить? Картошку варёную достать и солью посыпать сами можете! Могли бы и подождать пятнадцать минут, чай, с голоду не подохли бы!
– Ага, знаю я твои пятнадцать минут! – возразила Нина и встала с кровати. – У тебя где пятнадцать минут, там и целый час.
– Да ладно тебе, правда, встаю, – ответила Галя уже покорно. – Что ты с утра, белены объелась?
– Маму со вчерашнего дня не видела, проспала, вот и злая.
– А что, она вчера так и не пришла?
– Пришла, в одиннадцать.
– Ого! А чего сказала? Случилось что?
– Ничего не сказала. Хотела утром сегодня её спросить, да, вишь, проспала́.
– А где Сашка?
– Не знаю, не смотрела ещё. Но если во дворе нет, то сбежал.
– Как сбежал?
– Да так, сбежал. Из окна, босиком.
– Когда?
– Вчера ночью. Пойдём, проверим, может, вернулся, так и рассказывать нечего.
Девочки вышли в горницу. Снопы яркого света падали на вязаные половики, бликами играли по полированным дверцам серванта и фаянсовым фигуркам, спрятанным за стеклянными створками.
– Сашка, – позвала Галя, стоя около мальчишечьей светёлки.
– Он спит, – раздался голос Тишки.
Сёстры зашли. Младший брат сидел на полу, и играл с деревянной машинкой, которую ему выстрогал Сашка. Нина взглянула на кровать старшего брата – одеяло так и лежало нетронутым.
– Не пришёл, значит, – сказала она и вытащила подушку из-под одеяла. Младшие брат и сестра смотрели на Нину недоумевающе.
– А кто там? – спросил Тишка.
– Никого там.
– Никого? – он подошёл к кровати и приподнял уголок одеяла, пытаясь удостовериться, что там действительно нет брата. – Никого… – ответил он сам себе. – А где Саша?
– Ой, не знаю, Тишка, – словно выдавила из себя Нина, чувствуя, как вчерашняя тревога подступает к сердцу. – Иди давай, умывайся. Мы пойдём посмотрим, может, он уже во дворе.
Сёстры заправили Сашкину кровать. Галя то и дело вопросительно посматривала на Нину, но та кивала на Тишку, взглядом давая понять: ни слова при младшем брате. Они втроём прошли на кухню. На столе лежала записка. Галя первой взяла её, но, немного помедлив, отдала Нине.
«Сашка, Нинка, суп на шестке. В магазин сегодня не ходите – у меня выходной. Ушла на речку, вернусь вечером, обедайте без меня».
