– Пристройка взлетела на воздух! На первом этаже смело к чертям все окна! Она не могла выжить, Алис!
– Нет, могла! – замотала головой я, чувствуя болезненный комок в горле.
– Алис, но… Это же сорока. Их много, найдёшь новую… – попыталась, было успокоить меня Ксенька.
– Их много?! – разозлилась я, вырвавшись из её хватки. – А если бы я там сгорела? Ты бы сказала, что и других людей много, найдёшь новую подругу?!
– Это совсем другое! – заспорила Ксенька.
– Вы видели, что случилось? – вмешалась в наш разговор подоспевшая Олеся.
– У меня теперь вся кровать в осколках! – принялся возмущаться выбежавший следом за ней Иванин.
Выбежали и остальные, каждый спешил высказаться, возмутиться и все эти голоса слились в какофонию, звенящую в голове. Слух ко мне вернулся, но меня не покидало ощущение как в первые секунды взрыва. Оглушённость и нереальность. Мне хватило сил только сесть на порожки и наблюдать за мельтешащими фигурами людей, вдыхая едкий дым. И среди всего этого гвалта мне вдруг померещилось знакомое стрекотание. Всего несколько секунд.
Если бы я не заперла её в клетке перед выходом, то у неё мог бы быть шанс выжить. Я закрыла голову руками, почувствовав обжигающие глаза, слёзы.
* * *
Весь дальнейший вечер выдался изматывающе суматошным. Постояльцев с первого этажа пришлось срочно переселять на второй этаж, лишь бы они не решили съехать, создав ещё более дурную славу, чем была до этого. Нам с Ксенькой оперативно была выдана новая форма из запасов и тоже было решено переселить в номера на втором этаже, под скулёж подруги, что из вещей у нас осталось только то, что на нас. Это не считая приезда пожарных, а следом и полиции. Нам с подругой пришлось давать показания в первую очередь, ведь мы были ближе всех к взрыву и видели его воочию. В этой суматохе и протекал вечер. Постояльцы возмущались условиями, тётя Оля причитала на тему «что было бы, если бы вы в тот момент зашли в пристройку», а Олеся как заведённая повторяла, что уже позвонила начальству и завтра же хозяин гостиницы лично приедет во всём разобраться. Словно это могло поменять то, что уже случилось.
– Вы тоже уже не можете слушать эти разговоры о взрыве? – грустно поинтересовалась у меня псевдо-орнитолог Анна, когда мы с ней столкнулись на крыльце гостиницы. Вообще, я вышла туда, чтобы побыть одной, но так сразу уходить при виде неё было бы по меньшей мере невежливо.
– Да, надоело, – отрывисто отозвалась я, глядя на отсветы огоньков гирлянды в лужах.
– Наверное, Иванин и тут приплетёт происки злого оборотня, – невесело усмехнулась она.
– Оборотень… – эхом отозвалась я, пытаясь вспомнить тот странный разговор. – Я что-то такое слышала об этом.
– Ещё бы, тут все слышали, – фыркнула Анна. – Он и приехал-то только ради его ловли.
– Ловли оборотня? – переспросила я, даже оторвавшись от созерцания мигающих в отражении луж огоньков.
– Есть много свидетельств о том, что тут в лесу часто видели огромное животное с горящими глазами… – принялась за рассказ она.
– Что-то типа нашей версии собаки Баскервилей? – усмехнулась я.
– Да, только это животное не нападает, – кивнула женщина. – Оно приносит несчастия. Бывает даже смерть. Того, кто его увидел, ждёт очень крупное горе или потрясение. По крайней мере так говорят.
– И Иванин утверждает, что видел этого оборотня? – заинтересовалась я.
– Он связывает все беды гостиницы с этим оборотнем. Говорил даже, что видел его тут. Правда, очень издалека. Сказал, что тот ещё завыл жутко, как…
