– Да, конечно, миссис Сили, – сказала я, присев в реверансе.
– Мне надо заботиться о своей репутации, не зря же я поставляю прислугу в лучшие питсбургские дома. – Она еще раз окинула меня придирчивым взглядом и покачала головой, словно сама не могла поверить в то, что собиралась направить такую убогую замарашку в приличную семью. – К тому же я вложила в вас немалые средства и надеюсь их вернуть. Одна только поездка в карете из Филадельфии до Питсбурга обошлась в сумму, сравнимую с вашим двухмесячным жалованьем.
Непрестанно вздыхая, миссис Сили подошла к платяному шкафу в дальнем углу гостиной. На стене над письменным столом я заметила лист со списком. В левой колонке стояли имена девушек, в правой приводился перечень их проступков. Буквы были большими и четкими, и я даже издалека смогла разобрать повторяющиеся слова: «ленивая», «неряшливая». Видимо, это служило предостережением для всех девочек, которых миссис Сили устраивала на работу. Я поклялась себе, что никогда не попаду в этот список.
Миссис Сили достала из шкафа простое черное платье и подошла с ним ко мне. Платье из камвольной шерсти – без всяких кружев и затейливых рукавов, отличающих наряды мисс Куинн и мисс Койн, какие, видимо, положены в питсбургских домах лишь гувернанткам, – напоминало обычное форменное одеяние служанки. Миссис Сили приложила его к моим плечам, оценивая размер, и произнесла нараспев, словно цитируя некий авторитетный источник:
– Хорошей служанке надлежит одеваться чисто, опрятно и скромно. – Затем быстро кивнула и объявила: – Да, как раз впору. Стоимость платья я добавлю к той сумме, которую вы должны мне за поездку в карете, и вычту из вашей первой зарплаты.
Я снова присела в реверансе:
– Да, миссис Сили.
Все что угодно, лишь бы она не передумала.
– Воду для умывания вы найдете в купальне. Поднимайтесь по лестнице, и справа увидите дверь. Когда приведете себя в порядок, принесите сюда ваше жуткое старое платье и бросьте его в огонь. – Она взяла кочергу и разворошила угли, догорающие в камине. – Его остается только сжечь.
11 ноября 1863 года
Питсбург, штат Пенсильвания
Как только мы выехали из города, серую хмарь сменил чистый солнечный свет. Теперь, когда потемневшие от копоти высокие здания и многочисленные заводы, испускавшие в небо черные клубы дыма и сливавшие в реку черные воды, остались позади, я с изумлением поняла: день был вовсе не хмурым, а погожим и ясным. Ядовитый городской смог закрывал солнце.
Чем дальше мы отъезжали от Питсбурга, тем приятнее и радостнее становился пейзаж. Я не ожидала, что прямо за городом увижу поля и зеленые холмы – почти такие же, как дома в Ирландии. Карету начало сильно трясти, когда булыжная мостовая перешла в разбитую грунтовую дорогу, но я, вцепившись в сиденье, старалась сохранять осанку истинной леди. Мне не хотелось, чтобы на каменном лице миссис Сили вновь возникло недоумение.
Карета остановилась перед комплексом миниатюрных замков. Не совсем миниатюрных, конечно, но соответствующих нормальному человеческому размеру. Замков, построенных не для защиты от вражеских полчищ, а для жизни. Богатой жизни.
Миссис Сили сказала, что это предместье называется Хоумвуд.
Мы выбрались из кареты, и я поняла, что корсеты, к которым я привыкла дома, были довольно удобными и свободными: они совершенно не сковывали движений и не мешали работать. Корсет же, который я носила теперь, оказался очень тесным, и мне приходилось ступать медленно и величаво, чтобы не задыхаться при каждом шаге. Очевидно, характерная походка женщин из высшего класса – отнюдь не жеманство, а необходимость.
