- Ладно. Главное, что жива. А то мы подумали…
Тут она сделала скорбное лицо и потом улыбнулась.
- Ты если что, спрашивай, не стесняйся. А что миледи? Она еще не видела тебя?
Я вновь качнула в отрицании и продолжала жевать. Допив до конца свое какао, поблагодарила её и попросила газету. Та кивнула на столик в углу. Подхватив поднос, ушла в кухню и вновь забормотала что-то себе под нос.
Я устремилась к источнику информации и нашла сегодняшний Таймс с числом на передней полосе. Там было четко пропечатано, что сегодня седьмое октября тысяча восемьсот…девяносто третьего года!
- Боже! – ахнула я. – Это же почти сто тридцать лет назад!
Я сидела опешившая и растерянная. Конечно, я понимала, что глядя на антураж вокруг, на людей, что встретились и говорили со мной, что уж точно не в современной инсталляции на тему прошлого Англии, но то, что попала именно в эту эпоху и при том в другую страну это было, по меньшей мере, непонятно и даже страшновато.
- Я - и горничная? – замерла, все еще сжимая в руках листы «Таймса». – Теперь мне придется как-то выживать и для этого необходимо разузнать, что входит в мои обязанности именно в этом доме. Судя по книгам и сериалам, я буду на черной работе, то есть мыть, убирать, чистить. И всего этого я-то и не умею делать, так как в свои последние годы у меня была прислуга, которая делала всё то, что теперь предстоит и мне. При том топить камины как-то боязно. Знаю, что от них часто возникали пожары. Вот выскочит уголек и всё!
Тут я усмехнулась тоскливо и сложила газету, так и не прочитав там ни строчки. Теперь мне надо было как-то все переварить и успокоиться.
Но вот успокоиться мне и не пришлось, так как в столовую ураганом ворвался молодой, крепкого сложения парень. Он бросился ко мне, и, приподняв за плечи, воскликнул:
- А вот и ты, моя дорогая! У тебя все в порядке, а то тут Лора такого страха нагнала, что ты памяти лишилась. Надеюсь, что меня-то ты помнишь?
Я до того обалдела от такого приема, что лишь глупо улыбалась, не понимая почему «дорогая» и почему такая фамильярность.
- Может быть, мы любовники или обручены? – мелькала шальная мысль. – Надо как-то себя обозначить. Судя по всему это Томас, тот самый лакей-камердинер, что перенес тело девочки с места падения в комнату.
- Отпусти меня, Томас! – еле выпуталась из его крепких рук. – У меня еще пока болит тело. И конечно, я тебя помню.
Он тотчас опустил руки и смотрел на меня именно тем самым взглядом, что мы зовем «любовным», то есть ласковым, теплым, внимательным. Но меня это несколько покоробило, и я опустила глаза. Совсем не хочется продолжать отношения, если таковые есть между этими двумя людьми. По крайней мере, мне сейчас, но в то же время нужны были и защитники в доме, в котором предстояло жить. Но что за отношения, надо выяснить обязательно.
- Томас, можно тебя спросить, а как ты ко мне относишься? И как я отношусь к тебе? – осторожно задала я провокационные вопросы.
Либо сейчас все поставлю на свои места, либо буду медленно тащить непонятки, тем самым усугубляя и без того незнакомые отношения.
Томас уставился на меня с удивлением, а потом вдруг улыбнулся, будто вспомнил что:
- Ах, да! Ты же ничего не помнишь! – он присел за стол и сложил руки перед собой. – Так вот если ты не возражаешь сейчас, то мы с тобой просто друзья!
Тут я так откровенно вздохнула с облегчением, что парень просто рассмеялся.
