На стенах – старушечьи обои в мелкий цветочек, на полу – липкий линолеум. Лакированный стол блестит, и в нем, как в зеркале, отражается девичий силуэт.
Ровная перспектива: жизнерадостный фикус и лицо брюнетки с марлевой нашлёпкой на носу.
Её можно было бы назвать красивой, если бы не эта нашлёпка и чёрные ожерелья вокруг глаз, плохо замаскированные желтоватым тоном.
Она перекатывала во рту жвачку со вкусом манго и смотрела на календарь долгим коровьим взглядом. Высокие скулы ходили ходуном.
Тренькнул старый телефон – синий, проводной, он стоял на столе с другой стороны фикуса. Девушка подняла трубку.
– Алло, – лицо её сморщилось. – Я не буду комментировать, – она говорила чуть в нос. – Звоните моему начальству.
Календарь раскрыли на ноябре и повесили за проволочную петлю. Над цифрами и буквами завис гоночный болид – большая, сверкающая пуля.
Зашипел гравий. Велосипед тормознул у железного крыльца.
Мужичонка дернул дверь – она не поддавалась. Секунду он бессмысленно глядел на ручку, а потом заметил кнопку.
«Пи-пи-пи», – зажурчало над ухом.
Дверь обмякла.
Первое, что он увидел, были круглые коровьи глаза, зелёные, как море. С разбегу мужичонка прыгнул и застрял булавкой в красной обивке советского стула.
– Здравствуйте, – сказала девушка с нашлёпкой. – Вы пришли на консультацию?
– Да, – посетитель робко разглядывал нашлёпку. – У меня…тревожность.
Брюнетка сложила руки перед собой замочком.
– Как вас зовут?
– Миша.
– Миша, что вас беспокоит?
– Я беспокоюсь. Точнее, я боюсь.
– Чего?
– Всего.
Девушка смотрела на свой замочек и чуть заметно морщилась.
– А конкретнее?
Мужичонка вздохнул. Он снял очки и начал протирать стёкла краем свитера.
– Иногда, когда я просто хожу, мне кажется, что меня немного хватают за штанины.
– За штанины, – задумчиво повторила брюнетка. – Вам кажется или это было?
– Не могу понять. Я чувствую, мешает что-то – хвать-хвать, а когда смотрю – там никого.
– Как вы спите? – девушка откинулась на спинку стула.
– Неважно я сплю. Такой панический сон, – он неопределенно взмахнул рукой. – Ворочаюсь, снится всякое.
– Расскажите.
Посетитель ковырял лоб. Смотрел он уже не на девушку, а на пластиковую табличку у телефона: «Наталья Аркадьевна Синицына, консультант службы психпомощи». Над правым плечом девушки был диплом в рыжей рамке: «Специалисту по работе с общественностью управления по делам молодежи мэрии…»
– Полосы зелёные снятся. Мельтешат, – он вздохнул. – Муть всякая. Вот вчера роды снились.
– Вам нужно меньше нервничать, – вдруг улыбнулась консультант. – Я вам рекомендую съездить развеяться. На базу отдыха. Перед сном нужно обязательно пить горячий чай с мёдом. Ноги держите в тепле. Проветривайте квартиру. Вы проветриваете?
– Нет, – мужичонка всё глядел на диплом и чесался.
На улице становилось темно. В домах зажигались окна. Огни казались потусторонними.
Девушка зябко жалась.
– Мерзкая погода, – сказала она.
Внезапно почудилось, что где-то кто-то уронил что-то тяжёлое. Земля подпрыгнула.
– Что это? – машинально бросил посетитель.
Вдруг в дверь глухо постучали, точно обухом. Потом засвиристела трель. Консультант резко выпрямилась, глаза её увеличились. Она потянулась к тревожной кнопке, чуть помедлила, а потом уверенно нажала клавишу на маленьком пульте управления.
В комнату влетел мужик. Он тряс перед собой кепкой с эмблемой хоккейного клуба.
– Вы слышали? Башня рухнула! Башня! Рух-ну-ла!
