– «Прямолинеен», – снова повторил Эш. – Еще одно подходящее словечко.
– Ты здесь из милости, Леонард, – сказал Время. – Не испытывай судьбу. В чем дело, мой дорогой Джеймс, ты глядишь на меня довольно странно? Что-то не так?
– Да нет, все нормально, только... Никак не возьму в толк... К чему этот викторианский стиль?
– Не спрашивай, – отвечал Время. – Это происходит у тебя подсознательно. Не сомневаюсь, что Эш, например, видит меня абсолютно иначе, но в то же время, будучи мертвым, он лучше приспособлен к тому, чтобы сносить адекватность моей подлинной сущности. А мою подлинную сущность, боюсь, мало кто в состоянии вынести. Пусть это тебя не тревожит, мальчик мой. Ты же видишь меня – и этого вполне достаточно. Я... Я всего лишь трансформирован твоим рассудком в нечто более удобное для того, чтобы со мной можно было иметь дело, согласен? Здесь, в Шэдоуз-Фолле, тебе предстоит встретиться с массой подобных вещей.
– Выходит, я не могу видеть, как вы выглядите на самом деле, а Эш может?
– Мертвые иллюзий не питают, – проговорил Время.
Эш решительно покачал головой, когда Харт посмотрел на него.
– Не надо, Джеймс. Поверь мне, не надо тебе этого знать.
– Давайте вернемся к разговору о том, чем вы фактически занимаетесь, – попросил Харт. – Вы решаете, как должно все крутиться, или же решает город, а вы утверждаете, а затем Джек Фетч разбирается с любым, кто с вашим решением не согласен. Правильно?
– В большой степени, – проговорила Мэд тоном человека, который долго не хотел вступать в разговор, затем сделал это с огромной неохотой. – Время принимает жизненно важные решения. Он защищает город и Дверь.
– Защищает? – переспросил Харт. – От кого защищает?
– У Шэдоуз-Фолла есть враги, – с чувством сказала Мэд. – И тот, кто осуществляет контроль над Дверью в Вечность, тот контролирует и город. Наша безопасность в руках Времени. Периодически появляется какой-нибудь мерзкий ублюдок, готовый нарушить временные процессы, поломать действительность, а тем самым – порушить последствия. Ворье, заговорщики, мошенники. Время вычисляет их и отправляет по следу Джека Фетча, а тот с ними разбирается. – Она неприятно улыбнулась Харту. – Перед тем как уйти, обязательно познакомьтесь с Джеком. Он жутко интересный малый!
– Достаточно, дорогая, – мягко прервал ее Время. – То, что Джек нереален, не означает, что в душе у него ни капли добра. Джек обладает множеством прекрасных качеств, они проявляются в стиле его работы, однако он старается их не выставлять напоказ. А теперь, Джеймс... Не отвлекайтесь, молодой человек! Я говорю не для того, чтобы насладиться своей речью.
– Простите, – пробормотал Харт, отводя взгляд от шкалы прибора, привлекшего его внимание: стрелка бежала назад. – Я слушаю. Пожалуйста, продолжайте.
– Итак, – гневная искорка в глазах Времени подсказала Харту, что тот не вполне смягчился. – Достаточно сказать, что я присматриваю за правильным течением различных временных процессов и действительности, задействованных в Шэдоуз-Фолле в силу уникальности его природы. В двух словах суть происходящего в следующем: люди и пространства постоянно приходят и уходят, а я с помощью картин веду наблюдение за ними. Поэтому знаю почти всех и вся и стараюсь быть объективным. – Он резко умолк и улыбнулся Мэд: – Что-то в горле пересохло. Я редко говорю вот так помногу. Не будешь ли так добра приготовить нам по чашечке чаю?
