Этому важному высказыванию Черчилля, как правило, не придают должного значения. Строительная среда как таковая практически не обсуждается. Средства массовой коммуникации касаются некоторых ее аспектов, но преимущественно в контекстах «стархитектуры»[2], туристических достопримечательностей и домашнего декора. А между тем поразительные открытия в нейробиологии познания и восприятия позволили точно установить, почему взаимоотношения со строительной средой столь существенно влияют на жизнь человека, и описать, как это происходит.
Разумеется, некоторые авторы предпринимают первые попытки рассмотрения того, как дизайн строительной среды явно и подспудно формирует тип и характер человеческих общественных отношений. Джейн Джейкобс в книге «Смерть и жизнь больших американских городов» (Jane Jacobs, The Death and Life of Great American Cities), опубликованной в 1961 году, повела атаку на планирование первых послевоенных американских городов, предусматривавшее снос трущоб, и политику их развития, предположив, что даже вмешательство с лучшими намерениями может существенно нарушить жизнь людей. Джейкобс аргументировала это тем, что формы наших городов и общественных пространств должны основываться на эмпирическом знании о том, как городские жители в действительности проводят свою общественную и личную жизнь. Эту точку зрения она заимствовала у урбаниста Уильяма Х. Уайта, который десятилетиями наблюдал за людьми в общественных пространствах, изучая, какие элементы дизайна привлекают или отталкивают прохожих. Спустя десять лет после публикации книги Джейкобс Оскар Ньюмен в «Защищенных пространствах» подкрепил утверждения автора, связав распространенность преступности именно с таким дизайном проектов социального жилья, который критиковала Джейкобс. Ньюмен определил элементы дизайна – такие как однородность, повторяемость и отсутствие линий прямой видимости, – затрудняющие жителям обзор и развитие эмоциональной привязанности к месту, где они живут, и следовательно, возникновение здорового чувства ответственности за свое сообщество. Недавно известный голландский урбанист Ян Гейл продолжил дело Джейкобс, Уайта и Ньюмена, выделив элементы дизайна, способствующие оживлению городской среды, такие как «мягкие» границы (края), удобство для пешеходов, дворы и вариативность.
Работы Джейкобс, Уайта и Гейла демонстрируют непосредственное и всестороннее воздействие дизайна на общественную жизнь людей. Напротив, анализ влияния городской среды на личные переживания человека оказался по преимуществу отодвинутым на периферию теоретической и философской мысли, в такие работы, как «Поэтика пространства» Гастона Башелара и «Возвращение на место» Эдварда Кейси. Самому заметному исключению – эмпирическому исследованию Кевина Линча («Образ города», 1960) – уже более 50 лет. Линч интервьюировал городских жителей и, используя принципы гештальт-психологии, построил интуитивную схему того, как городские жители понимают смысл города и свое место в нем. Он выяснил, что люди, чтобы ориентироваться в сложных средах и составить внутреннюю ментальную карту устройства города, опираются на весьма специфические элементы дизайна – сочетание указателей (Эйфелева башня); границ, которые должны быть четко обозначены видимыми поверхностями (линии фасадов вдоль парижских бульваров); и демаркированные
