Повсюду валялся хлам – коробки, доски, какие-то пакеты с непонятным содержимым. Под единственным окошком на правой стене был навалена гора тряпья. Подоконник за ней был заставлен талыми свечками. Вдоль по периметру комнаты тянулись ряды зеленых и коричневых бутылок.
Оглядев все это великолепие, Раксакаль фыркнула и уже собралась уходить, решив, что Дом ошибся или пошутил. Но тут сквозь запах пыли и старья она ясно различила аромат хлеба. Где-то лежал батон. Нос шушу задергался, а желудок свело новым голодным позывом. Осторожно оглядываясь по сторонам, Раксакаль бесшумно засеменила вглубь помещения.
Хлеб обнаружился среди пакетов и пыльной посуды на катушке из-под кабеля, приспособленной под стол.
«Спасибо, Дом!» – Шушу облизнулась и уже потянулась к заветной буханке, как ее руку вдруг пронзила резкая боль.
Краем глаза Раксакаль заметила что-то, взметнувшееся рядом, и едва успела отпрыгнуть, как второй удар обрушился уже на катушку-стол. Шушу приземлилась на пол и бросилась бежать, лишь мимолетно глянув на обидчика. Ребенок. Мальчик, сжимающий в руке палку. Мелькнули в сумеречном свете длинные пряди серых волос.
– Воровка! Это моя еда! – кричал он, несясь следом за стремительно убегавшей Раксакаль.
Она взлетела по трубе обратно к вентиляции. Седовласый метнул палку, надеясь зашибить ненавистного грызуна, но шушу успела юркнуть в дырку за сеткой. Палка гулко стукнулась о стену.
Раксакаль отбежала от входа в вентиляцию и замерла, с трудом переводя дыхание.
– Вот же! – донеслось до нее возмущение мальчика. – Сбежала все-таки!
Послышалась возня, Раксакаль подергала носом. Сетка вентиляции отлетела, и в узкое пространство вонзилась деревянная доска. Видимо, не зная, как проще пресечь возвращение крысы, мальчик решил забить вентиляцию.
Когда он втискивал последнюю доску, со скрипом пролезавшую между предыдущих, Раксакаль уже неслась вниз по вентиляции и торжествовала. Кровоточащая рана ничуть не умаляла ее радости, она даже не замечала ее. Седовласый! Седовласый мальчик!
Дело оставалось за малым – доставить его на собрание Совета.
Теперь вход в его Квартиру – а эту свалку из тюков и бутылок Дом все-таки считал квартирой – лежал либо через дверь, либо через окно. Тут точно не обойтись без отмычки, а значит, без краи. Но это было уже неважно. Ведь она нашла Путевода, именно она!
Ближайшая группа краи обнаружилась на проводах между двух кирпичных высоток. Преодолев путь наверх через все ту же вентиляцию, Раксакаль выбралась на крышу и замерла на краю. Идти по проводу она не решилась – высота и шушу плохо уживались друг с другом. Дождавшись, когда краи сами ее заметят, она «перекинулась» и махнула им здоровой рукой.
Со мной пошла Гретта. Остальных ребят я отправил в Театр – слишком много Хранителей в одном месте всегда привлекает внимание людей. Ну и Раксакаль, это даже не обсуждалось. Раненая рука, теперь наскоро замотанная алым платком, не убавила ее пыла, даже наоборот.
Пока мы спускались с высотки, Гретта коротко шепнула мне: «Я ей не доверяю».
Я пристыдил ее за невежливость, хотя сам не очень доверял дочери Барона. Уж больно взбалмошная.
Я подлетел к подоконнику нужного чердачного окна. Стекло мутное, пыльное, ничего не разглядеть. К тому же оно явно не открывалось, я не увидел петель. Стало понятно, что придется проникать в Дом максимально по-человечески – через подъезд.
