Через пару минут он возвращается с бокалами, открывает вино и наливает нам.
– Хороший выбор, – пробует и кивает мне. Затем приступает к ужину. Я продолжаю тихонько ковырять свой бисквит и понимаю, что нужно было взять что-то более сытное или объемное, чтобы растянуть на весь вечер. Марк поднимает взгляд и внимательно смотрит на меня. Затем пододвигает салат ко мне:
– Попробуй. За приборами не пойду, но у тебя еще ложка чистая. А сыр на двоих.
– Читаешь мысли?
– Я же официант. Видеть голодные глаза – моя обязанность. Только решайся быстрее, а то сам все съем.
В первую секунду хочу отказаться, но вспоминаю, как сожалела вчера, и с радостью соглашаюсь. Быстро съедаю почти треть – салат и правда очень сытный, с картофелем, мясом и грибами. Только холодный, но может, он таким был сразу.
– Спасибо, – отодвигаю тарелку и возвращаю к себе десерт.
– Пожалуйста. С десертом можешь не торопиться – вечер длинный.
– Кстати, когда все начнется.
– Через три минуты, как и положено, – ныряю в сумочку за телефоном. Действительно, еще не время. Наверное, показалось, что все затягивается, потому что пришла за час. Возвращаюсь к десерту.
Гул голосов резко замолкает. Тишина. Поднимаю глаза – Сибилл стоит на сцене с микрофоном в руке. Откладываю вилку, и вся превращаюсь во внимание. Мне по-прежнему не верится, что это – та самая, удивительная и мистическая поэтесса. И тут происходит превращение. Она закрывает глаза, делает вдох. А затем смотрит. Безумно, и в то же время максимально осознанно. Медленно переводит глаза с одного на другого, ловит взгляд каждого. Доходит до нас. На секунду перестаю дышать. Мурашки. Словно и правда ведьма. И тут слышу ее голос, она начинает читать стихи, не отводя от меня взгляд:
Мы полюбили тени от людей,
И след ноги на гальке и песке.
И фотографии давно минувших дней
Как память о прижившейся тоске…
Она говорит обо мне! Я чувствую это. Это не может быть ложью. Это я когда-то любила. Это я храню и лелею воспоминания. Это мое сердце каждую секунду сжимает тоска по той огромной любви, которая была раньше. И которой больше никогда не будет. Она смотрит на меня, но я ее почти не вижу. Как вчера. Все будто в тумане. Слезинка стекает по щеке, и мир становится четче.
Ее голос затихает. Кажется, я не дышала. Люди апплодируют. Мои руки тоже ударяются друг о друга, но будто самостоятельно. Чья-то ладонь на плече. Поворачиваю голову, но будто не узнаю человека. Словно все это – сон, мираж, химера. Словно только что мне показали кусочек чего-то большего.
– Адель, ты в порядке? – шепчет Марк, чуть сильнее сжимает плечо. Несколько секунд. Вспоминаю, где я, и что происходит.
– Просто слишком много эмоций, – киваю я.
– Воды? – качаю головой. Нет, пара минут, и снова в норме. Сибилл нашла видимо новую жертву, потому что я слышу чарующий сильный голос, хорошие стихи, но прежнего магического эффекта больше нет.
– Если будет что-то нужно, ты скажи, – приобнимает меня за плечи и шепчет на ухо Марк. Киваю. Он садится как прежде. Делаю глоток вина. Тепло разливается по телу, и я окончательно возвращаюсь в реальность. Только эта строчка заела в сознании – «мы полюбили тени от людей…”, «тени от людей…”. Что-то в этих словах не дает мне покоя. Будто это ключ к шифру.
Но вскоре и это чувство проходит, и мне наконец удается расслабиться, и даже списать этот эпизод на излишнюю впечатлительность из-за переезда. Видимо, действительно отвратительно переношу стресс. Остаток вечера проходит спокойно – еще примерно час Сибилл читает стихи, затем берет гитару, садится на барный стул на сцене, и исполняет еще и пару песен. В отличие от стихов, они очень легкие, теплые и вселяющие надежду. Кажется, в кафе становится светлее. Интересно, это простой мотив так меняет эмоциональный фон или то, что поэтесса больше не смотрит на нас, а целиком сосредоточилась на своем инструменте. Хотела бы найти мужчину, который смотрел бы на меня с таким же трепетом, как она на свою гитару.
