Он присел на дорожку. Настало время прощаться с этим городом. Олег подозревал, что все так и случится. Последние несколько дней мужчина с обреченной точностью видел свою судьбу, видел ту колею, на которую его бросает неизвестная сила, называемая роком. Теперь он ничему не удивлялся, беспокоился только за сына и жену. Поэтому знал, что надо ехать домой, в Луганск, надо спасти семью от новой волны насилия, которая вот-вот захлестнет эти улицы.
Олег собирался поехать на поезде, удобств там больше и можно нормально отдохнуть. Но Леша сказал:
– Давайте поедем на автобусе. Так быстрей.
– Ты спешишь куда-то?
– Нет. Просто поезд не придет.
Супруги послушались сына и поехали на автобусе. Дорога была легкая, словно устланная перьями диковинных птиц. Или не птиц вовсе. В душе волнами накатывали спокойствие и уверенность, перемежающиеся с тревогой, отступавшей по мере отдаления от Киева. Он знал, что это только первый этап, самый легкий, последуют другие, потребуются все силы и навыки. «Главное – принять свою судьбу. По крайней мере, попытаться. И смириться. Христианство учит нас смирению и терпению», – думал Олег.
Они приехали в город детства и юности Олега. Мама радостно встречала.
– Хорошо, что приехали. По хозяйству мне поможете, – улыбалась она, тиская в объятиях внука.
– Конечно, одной трудно справляться.
– Ну ничего, сыновей вырастила – и хорошо. Сейчас и внуками займемся, да, Алешенька?
– Да, бабуля.
* * *
– Мама, у нас есть нечего, – сказал Леша. – Ты приготовь чего-нибудь. А то папа скоро придет, а мы его ничем не угостим.
– Папа придет? – удивилась сонная Аня. – А ты откуда знаешь?
– Чувствую. Устал он очень, на душе у него тяжело.
– Почему тяжело? Что ты такое говоришь?
– Друзей у него больше нет.
– Каких друзей? Сынок, что ты такое говоришь?
Через сорок минут пришел Олег, заросший – с бородой и усами, в камуфляже, с оружием. Он бросил автомат в темном коридоре, не разуваясь, прошел в комнату, поднял на руки сына. От малыша пахло свежестью и хлебом. Крепко прижал к себе. Аня вышла из кухни и обняла обоих.
– Вот выдалась минутка, решил заскочить. Соскучился безумно по вам. Как мама? Как сын? – они вышли на кухню, оставив Лешеньку в комнате.
– Ничего, мы держимся. Воды мало. А крупа, картошка есть.
– Как он?
Когда в Луганске началась война и Олег решил остаться, Аня и Леша наотрез отказались покидать его. Это очень удивило мужа, ему вообще казалось, что жена не разделяет его взглядов и не поймет. Но она поняла, почему он пошел в ополчение.
– Очень спокойно, смело, весь в отца, – улыбнулась жена. – Не боится ни выстрелов, ни взрывов.
Бородатое лицо Олега засмеялось. Но у Ани задрожали в нервном напряжении губы:
– Ты ведь тоже замечал, что он иногда говорит странные вещи?
– Что ты имеешь в виду?
– Знаешь, он мне сказал, что ты сегодня придешь. Мы тебя каждый день ждем. Но он уверенно заявил, что ты скоро придешь и тебя надо покормить.
– Да… знаю. Замечал…
– Милый, что случилось? У тебя глаза такие…
– Ребята погибли.
– Леша мне сказал, что ты друзей лишился.
– Лешка… Чувствует, значит, что-то.
– Олег! Все мы чувствуем! Только он точно говорит!
– Успокойся! Я жив, ничего со мной не будет!
– Война идет! Я тебя неделями не вижу, не знаю, живой ты или нет! Олег, зачем мы сюда приехали? Зачем?
Он резко взял жену за плечи и встряхнул, а потом прижал к себе и начал целовать ее бархатные щеки. Она разревелась, по его лицу тоже текли слезы.
