– Все будет хорошо, мои молитвы с вами, и не только мои, – присылал сообщения младший брат Володька, который обучался в Луганской духовной семинарии. Олег и сам чуть не стал священнослужителем, но было это давно.
Медики сумели выходить малыша, маленькую новую жизнь, за что Олег боготворил этих людей, ставших на тот периодом самыми важными для него, потому что приносили новости о Лешеньке. И раз за разом сообщения были все позитивней.
Папа смотрел на играющего малыша, сам присел на белый пушистый ковер с голубыми узорами и присоединился к игре. «Как же хорошо детям, что за них думают взрослые, – думал бывший «беркутовец». – Кто бы за меня подумал да решил. Хотя некоторым думать не пристало, как тем, скачущим за окном. Хорошо, что ребенок ничего не понимает».
– Папа, мы вернемся в Луганск? К бабушке? – полуутвердительно произнес Леша.
– С чего ты взял?
– Здесь… опасно. Люди гибнут, война идет.
– Успокойся, тебе ничего не угрожает. Ты же с папой и мамой. Ты телевизора насмотрелся? Нет никакой войны. Просто власть меняется. Такое бывает, – говорил Олег и корил себя за то, что не смог уследить за сыном, не смог ограничить его в получении этой информации. Дети на все тонко реагируют, они понимают лучше взрослых, у них нет полутонов. А взросление – это погружение в серость, избавляющую от иллюзий.
– Я не хочу уезжать отсюда.
Олег ничего не ответил, лишь удивлялся, что сын чувствует его мысли, поселившиеся несколько недель назад. Откуда он все это знает, словно ясновидящий? Может, детям многое открыто?
Через пару часов пришла Аня с работы. Муж встретил ее, крепко обнял и поцеловал.
– Устала?
– Да не особо, скука на работе. Все только и говорят про политику. Надоело уже.
– Сейчас без этого никуда.
Аня сняла с себя куртку, Олег помог ей. Он любил ухаживать за женой, проявлять внимание, пытаясь сохранить теплоту, какая обычно бывает в самом начале отношений. Их можно было бы назвать идеальной парой. Но даже Адам и Ева не были идеальными, чего уж говорить о нас.
– Поможешь мне приготовить?
Олег соглашался из раза в раз. Никогда не отлынивал от работы, не разделял ее на женскую и мужскую. Если надо было приготовить, он сам все умел. Его практически невозможно было застать на диване с бутылкой пива в руке и смотрящим футбол или боевик. Аня не могла нарадоваться трудолюбивому и отзывчивому мужу. Еще больше удивляло то, что они уже девятый год вместе, а теплоту, искренность и трепет друг перед другом сохранили.
Молодые хозяйничали на кухне, Леша играл в комнате. Аня рассказывала новости с работы, Олег внимательно слушал, давая жене выговориться. Она была безудержной болтушкой, но неглупой при этом, знала, что и когда можно говорить.
– Кстати, к нам моя мама хочет приехать.
– По-моему, не самое лучшее время для путешествий, – бросил супруг. – У них-то в Хмельницком все спокойно?
– Насколько это возможно – да. Она к нам рвется, переживает. А как не переживать? На улицах такое творится!
В этот вечер пришли милиционеры с обыском. Почему, зачем? Что искали – непонятно. Перерыли всю квартиру без особого энтузиазма, но с нескрываемым презрением. Олег наблюдал за сыном, который спокойно на это смотрел, не капризничал, не плакал и не боялся, будто ждал незнакомцев в форме. Уходя, старший лейтенант ядовито прошипел:
– Уезжай, «беркут». Жизни тебе здесь не будет.
За несколько дней семья собрала весь небогатый скарб, упаковала в большие клетчатые сумки. Жена ушла с работы без отработки, так как официально не была оформлена.
