Дверь открылась без стука, Щеколдин зашел в кабинет к Малахову как к самому себе и без предисловий спросил:
– С Ермолаевым поговорить хочешь?
– Где, когда?
– Из больницы позвонили, ножевое ранение у него.
Они вышли во двор, Щеколдин показал на старенький Pathfinder, но Артем повел его к своей машине.
– Быстро тебя Груздев обмундировал… Давно его знаешь? – на полпути к больнице спросил Щеколдин.
– Хорошо знаю.
– Слышал я про вашу спецкоманду… Только к нам вы не по адресу. Малинин и Крошкин по достижении предельного возраста ушли.
– Ну, ты-то еще молодой для пятидесяти пяти.
– Для замначальника еще моложе.
– А для начальника?.. Или старые грехи в рай не пускают? – без видимой усмешки спросил Малахов.
– Какие грехи? – покосился на него Щеколдин.
– Ну, не знаю…
– То, что с Малининым не ладилось…
– Я не знаю Малинина, и не надо о нем, – перебил Артем. – С тобой у нас все с чистого листа. Можешь плюнуть на этот лист, но мне нужен список раскрытых дел в этот чистый лист. Начнем с попытки похищения Кудряшовой.
– Гладко шьешь, Артем Иванович, я бы посмеялся, но мне говорили про тебя… Что ты там про чистый лист говорил? Старые заслуги не в счет?
Малахов кивнул. Действительно, совсем не важно, как он проявил себя в прошлом и с кем, сколько раз ходил на нож, сколько волков и оборотней на его счету. Сейчас главное, выяснить, кто и зачем дал команду похитить Киру Кудряшову. И совсем не важно, кто это первым сделает, он или Щеколдин. Даже будет лучше, если результат сделает Щеколдин со своим розыском. Артему нужна крепкая команда в подчинении, если этого не будет, значит, он приехал сюда зря.
Щеколдин всего лишь махнул охраннику на воротах, и тот сразу же поднял шлагбаум, открывая проезд. Знают здесь начальника уголовного розыска, знают и уважают, видно, что человек на своем месте, работает, постоянно с кем-то общается, контактирует, все у него схвачено. Плохо, если схвачено не только в хорошем смысле…
Щеколдин попросил остановить машину под шлагбаумом.
– Мэр уже здесь? – спросил он у охранника через окно.
– Да нет, еще не подъезжал, – пожал тот плечами.
Вопрос о мэре ничуть не удивил охранника, значит, он уже знал, кого привезла «Скорая». Скорее всего, он и позвонил Щеколдину.
Ермолаева они перехватили в коридоре, худощавого мужчину с круглым лицом и маленьким, будто подрубленным снизу, носом везли из операционной в палату. Он полулежал на боку, опираясь на подставленный локоть, и что-то весело говорил симпатичной медсестре. Девушка загадочно улыбалась, слушая его, а потом услужливо открыла дверь в палату.
– Сутенер хренов! – беззлобно, хотя и неодобрительно усмехнулся Щеколдин.
Он не торопился, дождался, когда Ермолаева перегрузили на койку, вывезли пустую каталку, и только после этого зашел в палату. Артем последовал за ним, сейчас он находился в роли ведомого, но готов был в любой момент перехватить инициативу.
– Какого черта? – увидев Щеколдина, спросил мужчина.
Лицо круглое как у мультяшного поросеночка, даже щеки такие же розовые, нос – аккуратный такой пятачок. Ермолаев и на койке полулежал, опираясь на локоть. Спортивный костюм на нем, олимпийка расстегнута, футболка приподнята, под ней плотная повязка вокруг живота. И на бинтах немного крови, и на футболке, но это не с места преступления следы. Футболка свежая, костюм чистый, причем размера на два больше требуемого, как будто с чужого плеча, но из шкафа с чистой одеждой. Кто-то собрал Ермолаева в больницу. Возможно, даже оказал первую медицинскую помощь и переодел.
