– Болтать ты горазд, этого у тебя не отнимешь, – Василий Солтысов, наконец, бросил копаться в своих папках и сел за стол. – Но давай от разговоров перейдем к фактам. А факты таковы. Мой брат – это мой брат, а лично на меня у тебя ничего нет. Знаю, Витя, собирал ты на меня особую папочку, да так и лежит эта папочка пустая. Далее, если дойдет до драки – меня поддержат все: депутаты, промышленники, торгаши. Тебя не поддержит никто. Ты, видимо, совсем рехнулся, раз решил объявить мне войну, не имея за спиной никого и ничего.
– И уж совсем бесполезно было тащить сюда эту фитюльку столичную, – добавил градоначальник.
– У меня, вообще-то, есть имя. Владислав Николаевич Рокот, – произнес Влад. Голос, к его удовольствию, звучал вполне буднично, без срывов. Значит, я пока держу себя в руках, решил Влад.
Мэр на пару мгновений сместил взгляд на ревизора, затем кивнул:
– Ага. Вот именно его. Нечего ему тут делать.
Виктор Минич поднял вверх открытые ладони, призывая к спокойствию:
– Я услышал вас, председатель. Но так мы ни к чему не придем. Подумайте над моим предложением еще раз. А прежде, чем вы дадите окончательный ответ – взгляните на это письмо. Оно адресовано вам.
Влад с любопытством воззрился на небольшой белый конверт в руках прокурора. Со своей позиции инспектор не мог разглядеть, что там написано. В глаза бросалась лишь крупная монограмма «G».
А вот на мэра данный конверт произвел неизгладимое впечатление. Василий Солтысов расплылся в улыбке. От ядовитости в его голосе не осталось и следа.
– А я-то думаю – что это ты такой смелый сегодня? Ты, оказывается, обзавелся козырями пожирнее моих. Ну, что же ты мне протягиваешь это письмо, Витя? Разве мы смеем-с? Такой важный документ – и в наши-то грязные ручонки? Оставь себе, на память.
Мэр неожиданно подмигнул, причем не Миничу, а Владу.
– Уговорил – отрекаюсь, – весело продолжил Солтысов. Перемена в его поведении была совершенно непонятна Владу. Конверт с литерой «G» произвел на мэра влияние сродни магическому. – Все документы подпишу сегодня же. Кто встанет во главе города вместо меня ты, полагаю, уже решил? Может быть сам, лично попробуешь порулить? – вкрадчиво спросил мэр.
– Думаю, Пухов вполне справится, – ответил Минич. По его лицу сложно было понять, что он сейчас чувствовал.
– Да уж, Пухов справится, – отозвался Солтысов. – Пухов мягко стелет. Он у тебя с рук есть будет. Ты им как Петрушкой начнешь вертеть. И станет у тебя не город, а кукольный театр.
Мэр вдруг вскочил из-за стола и быстро подошел к Миничу практически вплотную. Он произнес, сверля прокурора глазами:
– Да только помни, Витя, что многие годы это кресло мне задницу грело, а вот вчера начало припекать. А завтра и вовсе полыхнуть может. Усидишь ли на этакой сковородке – вот тебе вопрос. Ты думал мне подляну кинуть, а вместо этого подарок преподнес, получше торта кремового.
– Уймись, Василий, – Виктор Минич наконец тоже перешел на «ты». – Это же не навсегда. Возьми отпуск. Отдохни. Проведи время с семьей.
– Обязательно, – отрывисто сказал мэр. – А теперь выметайтесь из моего кабинета. Мне нужно подготовить документы, а времени до конца рабочего дня осталось с гулькин нос.
Виктор Минич слегка поклонился и молча направился к двери. Влад последовал за ним.
– Какой желчный тип, – произнес Рокот, как только они вышли из приемной. – Как бы его теперь кондратий не хватил от злости. В его возрасте такое часто случается.
