Женщина наблюдала, как наряжается к празднику её дочь.
Расшитое перьями райской птицы парчовое платье, оставляющее щиколотки открытыми, надетое поверх тонкой муслиновой сорочки, служанки стянули шнуровкой на спине. Что сделало и без того стройный стан молодой женщины еще тоньше, а пышную грудь в вырезе глубокого декольте – еще пышнее и аппетитней.
Тиана подняла волосы вверх, раздумывая, какую прическу сделать сегодня. Пышные локоны упали на спину и плечи, едва жена падишаха опустила руки.
- Оставь как есть, - усмехнулась мать. – Твоим волосам позавидует самая прекрасная пери, что услаждает взор духов пустыни.
- Мне есть кого услаждать, кроме духов, - ответила улыбкой на улыбку дочь. – Да и потом, я хочу сегодня потанцевать! Волосы могут стать тому помехой. Того и гляди запутаются!
- Или кто-то запутается в твоих кудрях навечно, - продолжала подшучивать мать. Но умолкла, увидев, как нахмурилась Тиана. Поняла, что ей неприятны подобные разговоры.
- Заплетите косы! – велела служанкам. – Украсьте их нитями жемчуга и уложите на спине!
Вскоре запястья и щиколотки жены падишаха обвили золотые браслеты, её ступни нырнули в парчовые остроносые туфельки из ткани точь-в-точь такой же, как и платье, на мраморную грудь легло ожерелье сверкающее драгоценными сапфирами и изумрудами в обрамлении крупного черного и розового жемчуга.
Тиана в последний раз взглянула на себя в огромное овальное зеркало и увиденным осталась довольна. Подбежала к окну, из которого открывался вид на дворцовую площадь.
***
Ночь обрушилась на город в считанные минуты. Такого понятия, как длинный вечер, символизирующий переход от дня к ночи, в Махтанбаде не было никогда. Казалось, что совсем недавно в небе светило солнце, стоявшее высоко над кромкой джунглей, и вот, словно по чьему-то приказу, светило падало вниз, и город накрывала звёздным плащом черная южная ночь.
На площади зажгли фонарики, затмевающие сверкание звезд и отодвигающие ночной мрак куда-то вдаль, за никому не ведомую черту. По периметру площади расставили столы, ломящиеся от угощений. Чуть вдалеке стояли низкие достарханы, окруженные диванами. С водруженным по центру стола кальяном, готовым заполнить ароматным дымов лёгкие курильщиков и воздух вокруг.
Мужчины, что постарше, отцы семейств, которым не свойственны забавы юности, могут прилечь на диван и насладиться кальяном, попивая крепкий чай и наблюдая за развлечениями молодёжи.
Для женщин были накрыты отдельные столы, окруженные стульями с высокими спинками, ибо не престало им возлежать в присутствии мужчин и посторонних. Сладости, которых можно только пожелать, в изобилии красовались на столах. Холодный лимонад и горячий чай служили прекрасным дополнением к лакомствам.
Уже слышался издалека перебор настраиваемых уда, дутара и лютни. Раздавался рокот барабанов-дарабук, которые станут отбивать ритм танца.
На площади стали появляться первые жители Махтанбада и его гости. Они еще не были готовы предаться безудержному веселью, а стояли группами, о чем-то тихо переговариваясь и осматриваясь.
Первые старики заняли места у достарханов. Над площадью поплыл сизый дымок от разожженного первого кальяна.
***
- Где же Камиль? – Тиана огляделась по сторонам, словно надеялась, что муж выйдет из-за одной из цветастых ширм, разделявших комнату на зоны. – Нам пора спуститься на площадь и дать повеление начать праздник!
