Лаин закурил и тут же бросил сигарету в воду.
– Дрянь какая! А уверял же меня, что фирменные! – раздраженно воскликнул Дансмор. – Куда катится мир?!
– К своему неминуемому концу! – задорно ответил Майкл, но семинарскую шутку его приятель не оценил. – Возьми пару моих сигар.
– Ты же знаешь, что я смешно смотрюсь с ними в рту, а в курении, мать его, важна… ну как ее… твою же мать… – Лаин старался сдерживаться, пока вспоминал умное слово, которым хотел удивить девушек из местного борделя.
– Репрезентация? – предположил Майкл.
– Да, долбаная репрезентация! – согласился Лаин, но сигары все же взял.
После того, как он объяснил, к кому нужно обратиться на фабрике, они еще немного чисто по-мужски посплетничали.
– Держись, святой отец, – произнес Лаин на прощанье. – Помни, что мы своих не бросаем.
Майкл кивнул и, засунув в карман плаща мятый листок с рекомендацией, отправился на фабрику, где должен был начаться новый этап его жизни.
***
Майкл вытирал руки, с трудом отмытые после работы. Его сразу зарядили на смену, чтобы по традиции «поставить печать на документ о трудоустройстве». Было уже поздно. Элизабет вошла на кухню, уложив сына спать. Теперь у них было время спокойно поговорить. Она смотрела на мужа и ждала, пока он решится сообщить ей то, что она и так уже прекрасно знала. Майкл подошел к жене и взял ее за руки.
– Они лишили меня сана, – горько произнес он.
– Я знаю.
– Теперь я буду работать на заводе.
– А прихожане? Многие из них не смогут без тебя, – Элизабет прищурилась.
– Буду после смены заходить ко «Всем Святым», – ответил Майкл, с теплотой назвав церковь, в которой ему больше не удастся служить.
– Ты с ума сошел? У тебя не хватит сил! – завелась она. – Надо подать апелляцию в комитет по защите прав!
– Гинсбург сказал, что это бесполезно, – отклонил идею Майкл. –Ты хочешь, чтобы меня посадили или еще чего похуже? У нас такого не прощают.
– Ты что, собираешься сдаться? – сжав губы, произнесла Элизабет. –Это убьет тебя, когда ты поймешь, что тут невозможно совмещать! Служение людям – единственный смысл твоей жизни. Это сделало тебя тем, кого я люблю.
– Ты просто скажи, что будешь рядом, и тогда я все смогу! – вскинув руки, произнес бывший священник и уселся на стул.
– Ты еще и сомневаешься в том, что я поддержу тебя в любых твоих решениях?!
Тут он понял, что совершил ошибку. Температура на кухне стала повышаться быстрее, чем в атомном реакторе с отказавшей системой охлаждения. И Майкл мог бы уже копать себе могилу, если бы его не спас его ангел-хранитель.
– Так, стоп! – подняла руку Элизабет.
Майкл сразу замолчал. Благодаря непревзойденному чутью хранительницы домашнего очага Ричи никогда не видел родителей, выясняющих отношения. Семилетний мальчик зашел на кухню с типичным ночным заявлением ребенка, не желающего ложиться спать: «Пить хочется!»
– Конечно, мой маленький железный рыцарь! – Элизабет быстро налила ему теплой воды, а затем проводила сына обратно в кровать, спев ему очередную колыбельную, которые у нее получались лучше всех на этой улице.
– Никогда бы не подумала, что забота о семье может сделать мужчину настолько слабым, – произнесла Элизабет, вернувшись.
– Огонек, они выбили у меня почву из-под ног, сломали мне хребет, – у Майкла уже даже не было сил встать со стула.
– Но они же много раз поступали так! – напомнила она.
– Да, но с другими. Когда это касается тебя, все совершенно по-другому, – тяжело вздохнул он. – Я надеялся, что смогу их переубедить.
