Пророк смотрела своими яркими, янтарными, полными невероятной силы глазами на людей, которые, в свою очередь, с незамутнённой и чистой радостью взирали на Сына. Она много сил употребила на то, чтобы это стало возможным. Когда-то и ей нравилось почитание людей, но чем стремительней становился этот поток восторга толпы, тем быстрее он надоедал и становился удушающе тошнотворным. Она находила утешение в чудотворениях. Да, чудеса получались грандиозными и ошеломляющими, их эйфория позволяла ей убежать от разрастающейся пустоты внутри себя. Сын мог бы помочь ей в этом, но Он всё меньше общался с ней, и даже она уже не совсем чувствовала Его желания, но сегодня, в Его покоях Он выразился предельно ясно. Пророк взглянула на Сына: новое чудо, которое нужно совершить в Нижнем городе, требует медитативной подготовки – придётся собрать все свои силы. Этот вызов заставлял остатки жизни струиться по венам. Она уже предвкушала процесс сдвига стихий, духовно-нравственный результат которого её не интересовал. Пророк не раз говорила Сыну, что в Нижнем городе веры нет, они почти как изгои, хотя и не столь агрессивны, но Ему, если это возможно, нужно почитание каждого. В любом случае, их наконец-то настигнет чудо-Рубикон, после которого у них не останется выбора. Пророк так сильно хотела, чтобы они отказались, и тогда у неё появится причина насладиться их страхом.
Сын смотрел вдаль, где уже все ожидали Его, только услышав об Его появлении в Среднем городе. Оно переполняло Его – самое глубинное человеческое чувство, перед которым меркнет всё остальное, но эта бездна требует постоянной пищи.
– Вся эта слава и вся эта любовь – Твоя, – обратился к Отцу Сын с выученным уроком.
Кристиан Мэйн кидал мячик в стену, рассматривая плакаты девушек мадам Питерсон, которые заботливо были развешены по комнате в надежде поднять тестостерон перед выполнением заказа. Но Кристиан уже давно подсел на посещение женщин из Среднего города, благо финансы теперь это позволяли. Теперь ему было недостаточно внешней, как ему сказали, «грубой красоты», и он незаметно для себя проникся этой идеей, хотя красота девушек у мадам Питерсон никогда не была вульгарной. В Среднем городе он мог просто получать, как говорили в древности, эстетическое удовольствие без примеси похоти. Как ни странно, но Кристиану это понравилось. Когда он возвращался назад, вниз – это было сродни какому-то дурному похмелью. Поэтому он надеялся, что когда-нибудь за заслуги перед городом им с Джоном позволят перебраться наверх. Может быть, сегодняшний заказ перевесит чашу весов благосклонности комиссии или какого-нибудь заслуженного гражданина, и его мечта осуществится. А малость в виде признания Сына Богом Кристиана особо не волновала – не в первый раз кто-то хочет вселенского почитания, но в первый раз, вроде бы, заслуженно.
Ему уже давно надоело кидать мячик, но каждый раз белоснежный бейсбольный мяч идеально возвращался в его черную руку. Его друг и напарник, с которым они испепелили не одну сотню мерзавцев, задерживался, или как говорил сам Джон Айрон, «перепроверял снаряжение». Кристиан уже давно заметил за собой, что перестал бояться смерти во время выполнения заказа. Это было опасно, но он ничего не мог с собой поделать. Молоток не боится гвоздей, которые должен забить. Стук-стук. Мяч успокаивал, но кинуть его в Джона хотелось всё сильнее.
