Тут она вспомнила про Пациента, который ее сначала чуть не сварил, а потом едва не заморозил, и в ужасе вцепилась руками в косички.
– Он же сейчас Дорку прикончит, маньяк этот треклятый!
Клара понеслась по коридору, налетела в темноте на инвалидную коляску и понеслась в ней по направлению к лестнице.
– Эх-ма, залетные! – развеселилась вдруг Клара, вспомнив, наверное, как они с Дорой гоняли, бывало, по городу в тележке из супермаркета. – Поберегись! Бешеные Бабки без тормозов!
Коляска грохотала по ступенькам, на лестничных площадках Клара цеплялась ручкой клюшки за перила, по инерции заворачивала и съезжала на очередной пролет. Так она домчалась до первого этажа. Неуправляемое кресло, вращаясь вокруг своей оси, понеслось по холлу прямиком на новогоднюю елку и на полной скорости врубилось в нее. Клара осталась сидеть, а с веток на нее посыпались упругие шары спринцовок. Они как мячики отскакивали от ее головы, здоровенного носа и, прыгая, разбегались по полу.
– Вот клизьмами и будем лечиться, Доротея! Клизьмами! – осенило Клару. – Вмиг мозги прочистятся и ножки побегут.
Клара вскочила и доверху засыпала кресло опавшими с елки клизмами.
– Поспели, сами падают – то что надо! – приговаривала она.
За этой безумной картиной в ужасе наблюдала медсестра-администратор, сидевшая в декоративном пруду. У нее уже не осталось и следа от былой сонливости. За последний час девушка видела уже второго сумасшедшего.
Первый – коротко стриженный мужчина, опасный Маньяк из палаты «00» – разбудил администраторшу, подняв ее голову за волосы.
– Спиш-ш-шь, крош-ш-шка? – зашипел он ей в лицо. – Нехорош-ш-шо! А как же пациенты? Пусть сами, что ль, гуляют? Ну что ж, тогда начнем. Оставлю, пожалуй, в книге посетителей автограф на память. Твоей кровью, девочка! Но сначала за долгожданную свободу!
Маньяк наклонился, поднял с пола бутылку с остатками шампанского и, запрокинув голову, выпил. В этот момент медсестра, у которой на одной ноге еще оставалась туфля, изо всех сил наступила на ногу Маньяку, вонзая каблук-шпильку ему в ступню.
Маньяк завопил и выпустил волосы медсестры. Он держал раненую ногу руками и прыгал на второй. Бутылка грохнулась на пол и разбилась. Медсестра тем временем, воспользовавшись неожиданной свободой, быстро пересекла, как недавно Клара, на четвереньках холл и тихо нырнула в пруд, затаив под водой дыхание.
Маньяк перестал скакать, поднял отбившееся от бутылки горлышко, превратившееся в опасное оружие со стеклянными зубьями, и теперь кружил по холлу, волоча оставляющую кровавый след ногу и высматривая упущенную добычу.
– Где же ты, птичка? Иди ко мне! Я скучаю.
Он заглянул под диваны для посетителей, за елку, но нигде не мог обнаружить медсестру, которая из последних сил сидела под водой – ей было необходимо срочно сделать глоток воздуха. И тут Маньяк в отчаяньи швырнул остатки бутылки в стену над прудом, осколки посыпались в воду.
– Ладно, считай, Новый год еще одним днем рождения. Я ужасно спешу – накопились кой-какие делишки в городе. Но я еще вернусь…
Маньяк скрылся за стеклянной дверью и медсестра вскочила. Вода лила с нее потоками, косметика на лице расплылась, волосы обвисли и прилипли к щекам, картонная шапочка размокла и лежала на голове разноцветной лепешкой. Но едва медсестра успела отдышаться и решила вылезти из пруда, как на лестнице затарахтела коляска Клары. Девушка присела и, наблюдая за сбором Кларой урожая спринцовок, бормотала в полголоса:
