Да и кто такие эти палестинцы, Геродот представлял себе слабо. Он считал, что вся Палестина заселена финикиянами и сирийцами. А какие среди этих народов есть племена, какие между ними существуют различия, каким богам они поклоняются и какие обряды исправляют – так Зевс его знает. У него не было ни времени, ни возможности об этом разузнать.
Шамаим тенью ходил по кабакам за Геродотом. Выпивая по кружке пива в каждом из них, финикиянин к вечеру так набрался, что заснул прямо на лавке в окружении таких же, как он беспечных пропойц. Утром сикофант притащился на пристань, чтобы увидеть, как паруса пелусийской флотилии растворяются в зыбкой пелене над морем.
Абад не скупился на грязные ругательства. Хмурый Шамаим огрызался, что ничего страшного не случилось. Оба знают: афинянин точно плывет в Губл. А там его и искать не надо, он сам выйдет на торговцев папирусом.
3
От Иопы[68] береговая линия заметно повернула к северу. Геродот с интересом вглядывался в берег в надежде увидеть скалу, к которой, как уверял его Ферекид на одном из симпосиев Кимона, в древности царь Эфиопии Кефей приковал свою дочь Андромеду, чтобы спастись от морского чудовища.
Хотя выказанная мифографом уверенность теперь представлялась ему странной. Проплыв год назад по Египту от Каноба до Сиены, галикарнасец твердо знал: Эфиопия находится к югу от Египта.
Тут нужно применить здравый смысл… Несмотря на значительный подъем прибрежной местности по сравнению с предыдущей песчаной равниной, все же – где Иопа и где Эфиопия.
Неоднократно плававший в этих водах Харисий описал Геродоту озерную область Гадариду, которая простирается от Азота до Иопы. Со слов морехода, в некоторых из этих озер вода по естественным причинам отравлена настолько, что в них не водится ничего живого.
Скот, выпив такой воды, теряет шерсть, а рога и копыта отваливаются сами собой. В других озерах, наоборот, водится рыба, прекрасно подходящая для засолки.
В Гадариде встречаются также дымящиеся вонючие солончаки, из которых египтяне издревле добывали жидкий асфальт для бальзамирования своих покойников.
Еще он рассказал, что в глубине Гадариды зарождается горный хребет Иехуды, который по мере протяжения к северу становится все выше и выше. В подтверждение своих слов мореход указал на одинокую гору в восточном направлении от Иопы.
Берег неожиданно сделался лесистым. В сторону Пелусия потянулись груженные бревнами широкобортные баржи под широким прямоугольным парусом.
Египтяне называли такие вместительные корабли библскими тяжеловозами, эллины гаулами, а финикийские мореходы, давно освоившие морской путь до богатого металлами и самоцветами Таршиша, что возле Геракловых столбов, тартесскими стругами.
Кумбы, тащившие за собой на тросах длинные вереницы плотов, такие легкие и быстрые в одиночном плавании, в качестве буксира казались неповоротливыми и тихоходными. Харисий объяснил слабую тягу кумб тем, что на пути в Египет им приходится бороться с сильным встречным течением.
Над лесом плясали черные нити дыма из куполов для отжига древесного угля. Стоило ветру изменить направление, как кристально чистое небо замутилось, а в нос ударил отчетливый запах гари.
Следующую остановку пелусийская флотилия сделала в Аке. Над Хайфским заливом окаменевшим левиафаном возвышалась гора Кармел. Геродот вспомнил, что в одном из папирусов дельфийской библиотеки эта скала называлась Мысом Зевса. Берег к северу от города снова забугрился желтыми дюнами.
