– Где болит?
– С внутренней стороны локтя.
– Благодарю. Мы проведем полное неврологическое обследование, включая обследование черепно-мозговых нервов.
– Кроме того, у меня хронические боли в суставах пальцев левой руки.
В ответ Гомес пошевелил пальцами левой руки в сторону мартышки, точно призывал ее сделать то же самое.
Через некоторое время он повернулся ко мне.
– Замечаю фамильное сходство. Только вы, миззз Папастергиадис, темнее. У вас бледная кожа. Но волосы почти черные. А у вашей матери – светло-каштановые. У вас нос длиннее. Глаза карие. А у вашей матери – голубые, совсем как у меня.
– Мой отец – грек, но родилась я в Британии.
Я не знала: «бледная кожа» – это оскорбление или комплимент?
– Тут мы с вами похожи, – сказал он. – У меня отец испанец, а мать американка. Вырос я в Бостоне.
– Почти как мой ноутбук. С той лишь разницей, что в Америке он был только в проекте, а на свет появился в Китае.
– Да, определить национальную принадлежность всегда непросто, миззз Папастергиадис.
– А я родилась близ Гулля, в Йоркшире, – неожиданно заявила Роза, видимо, беспокоясь, как бы о ней не забыли.
Когда Гомес потянулся к ее правой ноге, Роза вручила ему свою ступню, как дар. Большим и указательным пальцами он, под нашими с мартышкой бдительными взорами, стал поочередно сжимать своей пациентке пальцы на ноге. Потом скользнул большим пальцем к лодыжке.
– Это таранная кость. А перед тем я пальпировал фаланги. Вы чувствуете мои пальцы?
Роза помотала головой.
– Ничего не чувствую. Ноги онемели.
Гомес кивнул, будто наперед знал правду.
– А вообще как ваш настрой? – осведомился он, как будто так называлась кость: «настрой».
– Вполне себе неплох.
Я наклонилась, чтобы поднять мамины туфли.
– Прошу вас, – вмешался Гомес. – Не трогайте.
Теперь он ощупывал мамину правую подошву.
– Здесь у вас язвочка, и здесь тоже. На диабет проверялись?
– А как же, – ответила мама.
– Область поражения невелика, но ранка уже инфицирована. Этим займемся безотлагательно.
Роза мрачно кивнула, но осталась довольна.
– Диабет! – воскликнула она. – Вот, наверное, где корень всех зол.
Видимо, не желая развивать эту тему, доктор поднялся с пола и направился к раковине, чтобы вымыть руки. Повернувшись ко мне, он не глядя потянулся за бумажным полотенцем.
– Вам, очевидно, будет интересно ознакомиться с архитектурой моей клиники?
Мне уже стало интересно. Я сказала ему, что, по моим сведениям, древнейшие куполообразные сооружения возводились из бивней и костей мамонтов.
– Да-а-а. А ваш береговой домик – параллелепипед. Но зато с видом на океан…
– Это как раз недостаток, – вмешалась Роза. – Про себя я говорю, что мы живем «в бруске на песке». К дому примыкает бетонированная терраса, которая считается частной собственностью, но таковой не является, поскольку расположена аккурат на пляже. Моя дочь готова сидеть там с компьютером сутки напролет, чтобы только не находиться рядом со мной.
Роза пошла вразнос: она решила огласить весь список своих претензий.
– По вечерам на пляже устраивают детские представления. Сплошной шум и гам! В ресторанах гремят посудой, горланят туристы, тарахтят мопеды, дети вопят, взрываются петарды. Выйти к морю я не могу, разве что София на каталке подвезет, и вообще там жара нестерпимая.
– В таком случае мне придется сделать так, чтобы море пришло к вам, миссис Папастергиадис.
Роза прикусила нижнюю губу передними зубами и некоторое время удерживала ее в таком положении. Затем отпустила.
