Гауптман приказал солдатам поселиться в соседнем доме, метрах в тридцати от избы Богатыревых. А сам приступил к трапезе. Ел он молча, а Люба и Валентина Никаноровна стояли в дверях и наблюдали за ним.
Поев, гауптман представился на русском языке:
– Меня зовут Фридрих. Фамилия моя Паульсен. Когда нет немецких солдат, можете обращаться ко мне «герр Фридрих». При солдатах называйте только «герр гауптман». Сейчас пусть мать помоет меня, и я лягу отдыхать. Никаких посторонних в доме быть не должно. Если кто-то из вас что-либо у меня возьмёт посмотреть или украдёт – расстрел на месте. Если я вас сам не позову – меня не беспокоить. Я люблю играть в лото и разрешу вам составлять мне компанию. Мои сапоги будут стоять снаружи у дверей горницы. Они всегда должны быть помыты и начищены. Также вы должны заботиться о безупречном виде моего мундира и моего плаща и ежедневно стирать моё нижнее бельё.
Валентина Никаноровна потемнела от обиды, но сдержалась: немцы начали устанавливать свои порядки.
Вечером, когда стемнело, гауптман проснулся. Он прошёл в кухню в кальсонах и в майке и потребовал хорошего ужина, как днём. Валентина Никаноровна достала оладьи, огурчики и поставила подкипать самовар.
Высокий и худощавый Фридрих съел и приготовленное ему, и то, что оставляли себе на ужин Богатырёвы. Затем ему захотелось играть в лото. Он проиграл около трёх рейхсмарок и небрежно сдвинул монеты Любе. Время от времени он похотливо посматривал на девушку.
Валентина Никаноровна глазами показала Любе, что если он прикоснётся к ней, то мать размозжит топором ему голову. Но немец повёл себя тактично:
Он предложил Любе выйти из комнаты, а сам обратился к матери:
– Мне нравится ваша дочь. Я – молодой мужчина, не женат, мне двадцать шесть лет, в ноябре меня произведут в майоры, а в декабре, когда захватим Москву, дадут подполковника. Я – выгодный жених.
Валентина Никаноровна помолчала и сказала:
– Когда будете подполковником, тогда продолжим этот разговор.
Немец обиженно надулся:
– Я могу сейчас изнасиловать вашу дочь в вашем присутствии и в присутствии её брата. Лучше договориться сейчас вдвоём.
Валентине Никаноровне в голову пришла спасительная мысль:
– А что, так невенчанные и начнёте семейную жизнь?
Немец задумался:
– Ну, если для вас так важен этот обряд, то я согласен на него и даже дам выкуп за вашу дочь. Что предпочитаете: рейхсмарки, золото?
Валентина Никаноровна попросила:
– Господин Фридрих Паульсен! А можно, мы батюшку позовём – Люба сбегает. А он уже скажет, с какого возраста можно выходить замуж.
Капитан благосклонно кивнул в ответ.
Мать вышла к Любе и уже через минуту хлопнула входная дверь.
Батюшка ещё не уехал к себе в храм в Крюково. Он откликнулся на просьбу Любы.
Немец милостиво разрешил батюшке сесть и по-русски поинтересовался:
– Ответьте мне на три вопроса. Можете коротко отвечать «да», и мы назначим дату венчания.
Батюшка вопросительно посмотрел на Валентину Никаноровну, увидел боль в её взгляде и неопределённо покивал.
Немец взял ситуацию под свой контроль:
– Вы проводили когда-нибудь венчание?
Батюшка хотел сказать, что с супостатами никогда не проводил и проводить не собирается, но решил сдержаться и односложно ответил: «Да».
– Сколько времени нужно на подготовку обряда венчания? – продолжил гауптман.
– Недели две-три, – ответил батюшка.
Немец недовольно поморщился, но по его лицу было видно, что он согласен.
