– Это ты типа так извиняешься, – подколола его Тайра, – или хочешь, чтобы и я тебя уважала?
Ван Хинкес не ответил.
– Я тебя и так уважаю, не переживай. У каждого свой путь, и ты на своем по трупам не ходишь. Знаю я, что ты не фанатик.
– Да пошла ты, – огрызнулся ван Хинкес.
Они какое-то время молчали, наблюдая за проезжающими автобусами.
– Драться-то сегодня будем? – опять весело спросила Тайра.
– Не задирайся, ведьма.
– Ты мне не сэр ′т Хоофт. Запретить не можешь.
– Еще одна нечисть, – опять сплюнул Айгер. – Расплодили чернокнижников и еретиков в своем караван-сарае. Тот хоть умный, слава богу.
– А как же я?
– А ты слишком умная. Непорядок.
– Зато ты временами полный придурок. В мире все гармонично.
– Вот когда я тебе голову отрублю, половину мозгов себе и выну!
– Ну мне тогда будет все равно, что ты с моей башкой делать станешь.
– Да ну? – не поверил Айгер. – Поди хет Хоофту расскажи. Зулейха ваша, тьфу, чертова нечисть, пятьсот лет успокоиться не может, все отомстить думает.
– Зулейха с головой похоронена. За что мстить-то?
– Обалдеть, – ухмыльнулся ван Хинкес. – Я знаю что-то, чего не знаешь ты.
– И чего я, по-твоему, про Зулейху не знаю?
– Сердце ее где? – Айгер приблизил к ней свое лицо так, что Тайра почувствовала его дыхание на своих губах. – Вот и никто не знает. И сама она, чтоб ей вечно в аду гореть, не знает. А знай она это – уже давно бы вернула себе свое сердце, восстала и поубивала всех, а тебя в первую очередь. Поняла, нечисть?
Айгер увидел, как глаза у нее расширились от удивления и аль′Кхасса словно бы зависла. Она явно сопоставляла какие-то факты, и выводы ее просто обескураживали.
– Я всегда думала, – наконец сказала она, – что Зулейху лигиец порешил, соответственно, и сердце ее у вас.
– На кой оно нам нужно? – возмутился Айгер.
– Так вы же вроде покой магического мира охраняете… Я думала, и сердце ее вы храните. Да и ты сам мне все время говоришь, мол, я тебе голову отрублю и сердце выну. Я думала, это у вас в Лиге порядок такой.
– Во-первых, серьезно я тебе только про башку говорил, а про сердце – это так, для красного словца, чтобы припугнуть, – пояснил ван Хинкес. – А во-вторых, твой ересиарх что, тебе про это не рассказывал? Про то, как Зулейху пришили?
– Рассказывал, да я и сама столько всего про это читала… Так, значит, это не вы ее?
– Не мы.
– Но и не мы! – возразила Тайра.
– Я бы на твоем месте так уверен не был. У вас там сам черт ногу сломит, кто, кого, когда и за что, потому и не прибрал вас еще с вашей обителью мракобесия, тьфу!
– Нет, Айгер, в этом я точно уверена, – отрицательно покачала головой Тайра. – Наши только Брианну Арунделл сами замочили, потом никогда никого, даже Зулейху.
К остановке снова подъехал корейский автобус с рекламой каких-то чипсов на боку, постоял секунд десять – никто не вошел и не вышел – и поехал прочь.
– Скажи мне, нечисть, – спросил Айгер. – Вот если бы у тебя была одна свечка. Всего одна свечка. За кого бы ты Бога просила?
– За здравие или за упокой?
– За упокой.
– За Сэла, – чуть подумав, ответила Тайра.
– Почему за Сэла?
– Потому что ему это больше всех надо.
– Так он же гад последний! – возмутился Айгер. – За что ему свечку?
– Ни черта ты про Сэла не знаешь, – вскинулась Тайра. – Он один из лучших людей! И я его люблю. И не тебе, лигийскому наемнику, рассуждать о Сэле!
– Он лжец и еретик!
– Но свечка-то моя! – Тайра поняла, что Айгера ей не переубедить. – За кого хочу, за того и поставлю!
