Хлынувший поток вооружённых людей быстро угомонил орущих автоматной очередью, которая просвистела в воздухе, похуже грома. Все разом умолкли и забились в кучку.
Без каких-либо слов в кузов машины снова забираются те же люди и, грубо, почти не глядя, куда хватают, вытаскивают детей наружу. Когда подходят к Коулу, он напрягается и уже собирается броситься в бой, как боковым зрением замечает паренька, что сидел рядом. Тот едва заметно качает головой, и его самого резко, небрежно поднимают на ноги и тащат прочь. Коулу приходится подавить волну возмущения, когда вслед за остальными выводят и его самого. Он быстро цепляется взглядом за всё, за что можно зацепиться, но то, что открывается перед глазами, никак не облегчает работу над планом, который должен помочь ему сбежать.
– Хьюго, мать твою, отгоняй свой драндулет! – резкий окрик мужчины, ведущего Коула, заставляет его вздрогнуть. Одновременно с этим впереди что-то происходит.
Вереница детей и сопровождающих резко останавливается. Где-то недалеко слышны крики, затем какая-то возня, сопровождающаяся приказами остановиться. К тому моменту, когда Коул и его удерживающий мужчина выходят на широкий двор посреди серого бетонного здания, он видит, как в сторону, откуда они пришли, бегут несколько ребят. За ними – маленькая девочка, лет пяти, может, меньше. Она зовёт по имени, скорее всего, своего брата, но тот не откликается.
А потом всё мигом меняется.
Два удара сердца Коула, когда он переводит взгляд на людей в нескольких метрах: их пятеро, и все они выставили автоматы, направив их прямо на бегущих детей. Судорожный выдох. Автоматная очередь. Вскрик. Кажется, даже сам Коул от неожиданности дёрнулся и вскрикнул.
Словно в замедленной съёмке первые пули попадают в девочку. Её маленькое тело дёргается от десятков ран, а затем падает на землю, чуть проехав по ней, и замирает.
Грохот автоматов затихает. Вперёд выходит мужчина, своими габаритами закрывая троих соглядатых, и ухмыляется, когда понимает, что наступила гробовая тишина. Коул, моргнув, только сейчас осознаёт, что побег с базы отца был очень, очень плохой идеей.
– Кто ещё рискнёт прямо сейчас пошалить, а, малышня? – гремит голос бугая, а за его спиной стоящие мужчины начинают смеяться. – Не огорчайте меня, ибо я чертовски устал гоняться за вами!
– Загоняйте их по камерам! – кричит ещё один голос сбоку от бугая, и всех детей, тихо плачущих, уводят в сторону высокого здания. – Хорошо заприте! Завтра распределить всех. Можете пока присмотреться к ним – может, кого возьмёте себе, пока босс не присмотрел!
Коул, оторвавшись от лиц мужчин, чуть не падает от толчка – мужчина дёргает его, как котёнка, схватив за шиворот. Приходится проглотить ком в горле и перевести взгляд на обстановку вокруг. Помимо высокого здания, что тянется, кажется, этажей на пять, слева от него виднеются небольшие постройки, похожие на строения справа. Вокруг ходят вооружённые люди – все как один с интересом и какими-то жуткими улыбками смотрят на детей, которых ровным строем уводят всё дальше и дальше от широкого двора.
От сырого, влажного воздуха – вероятно, после дождя – земля чавкает под ногами, когда их начинают вести через ещё одни открытые ворота.
– Камеры открыты? – кричит кто-то впереди пареньку наверху патрульно-постовой будки. Тот, держа в руках оружие, кивает и указывает в сторону – собственно, куда их всех и ведут.
