Сердце девушки стукнуло, она опустила ресницы, не в силах выдержать строгий взгляд повелителя и кусая губы повторила:
– Всегда распускать волосы, когда иду к вам, Господин.
– Хорошо. Ты понятливая и толковая, но помни, за невнимательность всегда следует наказание. – Авалон по-прежнему опасалась смотреть на его лицо, но Господин сам приблизился к ней и укусил за беззащитно подставленную шею: – вот так, этот след будет болеть несколько дней и тем напомнит тебе о послушании.
Рабыня вздрогнула, но удержалась от вскрика, хотя лицо на миг исказила гримаса ужаса. Тогда Господин провел по укусу пальцами, не то снимая боль, не то проверяя его качество:
– Тебе пойдет ожерелье из таких меток… – задумчиво сказал он, – но не сейчас. Твое тело ранено, а душа застыла. Сначала нужно согреть ее. Вернись на свое место и доешь ужин, потом тебя проводят в покои рядом с моими.
Авалон была в таком состоянии от всего произошедшего с нею, что просто съела все, что положили ей Безликие, повинуясь беззвучному приказу Господина, допила вино и совершенно уставшая подняла взгляд на повелителя, ожидая разрешения удалиться.
– Ты сыта? – поинтересовался мужчина.
– Да, Господин! – как можно более вежливо ответила девушка, мечтая спрятаться в тихий уголок и уснуть, стирая калейдоскоп событий одного длинного дня.
Еще утром она собиралась умереть на столе гостевого зала, под плетью, только бы не превратиться из человека в кусок плоти, а теперь сидела в нарядном платье за накрытым столом, вкушала деликатесы и училась непонятно чему, чтобы стать Повелительницей Гор. Стремительная карьера.
– Ступай, – махнул рукой Господин, разглядев наконец в глазах новой игрушки желание упасть и уснуть. Тебя проводят. Ничего не ешь и не пей в комнатах, не используй косметику, не смазывай раны. Гора сама позаботиться о тебе, если ты будешь ей интересна, – повелитель слабо улыбнулся и тотчас отвернулся, скрывая блеск глаз.
Безликие молча подняли рабыню и вывели. За их спинами раздался глубокий пронизывающий нутро голос:
– Распорядителя гарема сюда! Немедля!
Комната, отведенная новой наложнице стала ее убежищем. Здесь было широкое ложе полное подушек, маленькие окна похожие на бойницы, занавешенные красивыми драпировками и большой сундук для одежды, пока пустой.
Снимать платье самой было настоящей пыткой, но когда девушка уже собиралась перегрызть шнурки корсета, к ней заглянула служанка. Она помогла новой игрушке снять платье, обтерла ее тело ароматическим уксусом, отмечая следы наказания на шее и потертости на запястьях. Потом подала рубашку для сна и оставила в покое.
Авалон завернулась в одеяло и уснула. Проснулась от чужих голосов, раздающихся где-то близко, словно прямо над головой. Девушка покрутилась недоуменно и тут к ней пришло понимание – это гора. Огромная каменная громада желала, чтобы Авалон услышала то, что о ней говорят в гареме!
– Господин вызвал Исуль и всю ночь занимался ей! – удивленно говорил один голос, из-за эха неясно, мужской или женский.
– И Кариль был в его покоях и Хамет! – второй голос был мужской, но чересчур жеманный.
– Так и новеньких брал, этих, черненьких, которых купец вместе с жемчугом привез! – тут уже явно женщина говорила.
– Что за девчонка такая? – в первом голосе послышалось брезгливое удивление, – или она Господина подпоила чем?
– Да когда бы она успела, – возразила женщина, – ее ж прямо из гостевой притащили, почти голую.
