Читать онлайн Sandra Hartly - Госпожа-Рабыня или Эльфы не влюбляются
1. Глава 1. Ноа. Прошлое.
"Собирай вещички и надень что-нибудь удобное, нам долго ехать," - пропела Кати, развалившись на кресле около окна моей спальни.
Уже час она словно ястреб внимательно наблюдала, как я собираю вещи для нашего путешествия. Мон-Тремблан, именно туда собиралась затянуть меня Кати. Расставшись с очередным кавалером, ей нужен был чистый воздух и немного экстрима. Горнолыжный курорт в самом разгаре сезона - то, что нужно для двух искательниц приключений.
"Я не понимаю, как тебе удалось найти места. Там еще с лета все забронировано на праздники," - бурчала я, забираясь в машину к подруге. Моя малолитражка вряд ли выдержала бы езду по зимним шоссе на такое расстояние.
"Вообще, это должен был быть сюрприз, но ты ведь всю дорогу будешь бурчать. Мы едем в необычный отель. Это закрытое заведение с весьма разнообразным спектром услуг. Помнишь того лысого мужика, который выбирает между нашей конторой и завышенными ценами Ноа? Так вот, он прислал нам два приглашения, а я согласилась. Так что мы совместим приятное с полезным. Уведем жирного клиента у твоего бывшего и отдохнем," - пропела подруга, а я включила музыку, и принялась наблюдать, как мелькают вдоль хайвея деревья.
___________________________________________
Собственно, так и начались мои приключения.
Знала бы я, чем обернется мой отпуск.
Ах да, сначала немного обо мне.
________________________________________
Меня зовут Милана Мур, мне почти 30, и уже год я нахожусь в прострации с того самого момента, когда застукала своего мужа в нашей постели с силиконовой блондинкой по имени Вивьен.
С того самого утра моя жизнь покатилась в бездну. Еще будучи двадцатилетней девчонкой, я влюбилась в красивого и одинокого бизнесмена, который приехал в столицу моей родины для открытия филии своего рекламного агентства.
Ноа Мур, высокий брюнет, которому на тот момент едва стукнуло 28 лет, и я, двадцатилетняя рыжая студентка третьего курса, которая мечтала посмотреть мир. Даже странно, что в нашей истории могло пойти не так?
Взрослый красивый обеспеченный мужчина и неопытная романтичная девчонка, которая начиталась женских романов и не глядя кинулась в омут изначально обреченных на провал отношений. Хорошо хоть хватило мозгов подписать брачный договор, что спасло меня от того, чтобы с позором вернуться домой. Как ни старался толстенький адвокат Ноа, но небольшой офис, который мы с Кати и Ноа открыли уже в браке, достался мне.
Так бедная студентка стала совладелицей маркетингового агентства в одном из мегаполисов Канады.
Ноа всегда снисходительно относился к моему желанию работать, даже помог нам с подружкой открыть свой небольшой офис, выступив одним из партнеров и внес почти всю необходимую сумму для запуска бизнеса. По началу мы с Кати работали только вдвоем. Она занималась поиском клиентов, а я непосредственно рекламой. Молодой муж даже оплатил мое образование, что стало приличным поводом для моего переезда в чужую страну.
Нет, изначально наши отношения напоминали смесь Золушки и романа про студентку и бизнесмена. Словно прекрасный принц Ноа появился в нашем институте и объявил, что набирает студентов на практику в филиал своего рекламного агентства. Неожиданно мне пригодились и красный диплом и репутация перед преподавателями, которые указали мужчине на талантливую и порядочную девушку с хорошим уровнем владения иностранным языком.
Еще бы, моя мама была преподавателем на инязе, куда пыталась заставить меня поступить. Но Милана была бы не Милана, если бы не проявила характер и не пошла на факультет маркетинга в один из популярных вузов города.
Мама смирилась, и очередной раз оплатила курсы по иностранному языку, что в дальнейшем позволило мне не только свободно общаться с Ноа, но и подрабатывать переводчиком на фрилансе. Деньги это приносило не большие, но, учитывая то, что жили мы с мамой вдвоем, это спасало. Косметика, вылазки с подружками на кофе и разные безделушки я была в состоянии оплатить сама.
Когда в жизни моей родительницы возник новый муж, эти же деньги позволили мне тихо уйти из квартиры и снять себе комнату вместе с девчонками с факультета. Об отце рассказывать нечего. Мама говорит, что я похожа на него, такая же мечтательная и непрактичная. Когда я была совсем ребенком, его тонкая душевная организация не выдержала постоянного детского плача, и родитель испарился, спасать голодающих детей в далекую Африку. Ну по крайней мере, так мне всегда говорили.
Я пыталась найти своего горе-отца, когда подросла, но к сожалению, ничего узнать не удалось. Казалось, такого человека никогда не существовало. Устраивать допрос матери я не стала, она долго плакала по ночам, несмотря на весь свой напускной цинизм; она любила его и долго ждала, что он одумается и вернется.
Только когда мне было 10, мама снова расцвела и периодически стала встречаться с мужчинами. В политехе разведенных кавалеров хватало, даже сам ректор с цветами несколько раз был замечен местными бабушками у нашего подъезда.
Все слухи о легкомыслии взрослой женщины, я пропускала мимо ушей, как бы обидно не было. Мама заслужила счастье. Ведь они с отцом поженились, когда ей было всего восемнадцать, и через два года появилась я. Практически вся ее молодость прошла за грязными пеленками и детскими болезнями.
Когда ректор сделал ей предложение, я сняла комнату и тихо съехала, несмотря на все протесты мамы и заверения ее нового мужа, что он в состоянии купить им жилье. Собственно, мужчина сдержал слово, и через несколько лет они переехали из старой квартиры в новостройку в престижном спальном районе. Но в старую квартиру я так и не вернулась; ее сдали в аренду, а деньги перечисляли мне на карманные расходы. С девчонками жить было веселее, да и к институту было ближе.
_________________________________________________
Сидя за длинным столом в лекционном зале, я внимательно наблюдала за красивым брюнетом, который внимательно обводил взглядом аудиторию и рассказывал о перспективах для студентов, которые попадут к нему на практику.
Когда после речи Ноа преподаватель подозвал меня к кафедре, я чувствовала себя растерянной школьницей. Мужчина буквально прожигал меня взглядом. И, задав три вопроса на английском, кивнул преподавателю и молча вышел, не прощаясь.
На следующий день на мою почту пришла анкета, которую необходимо было оформить для прохождения практики. Похоже, ответы на ломанном от волнения английском удовлетворили будущего руководителя.
Дальше все развивалось излишне стремительно. Первый месяц Ноа вовсе не обращал внимания на меня, передав руководство над студентами своей помощнице. А потом все резко изменилось.
Похоже, удар по голове был сильнее, чем я тогда думала, и вышиб мне мозги на последующие восемь лет. Я всего лишь опаздывала на практику из-за снега. Именно в тот момент, когда я на бегу пыталась стряхнуть промокшие волосы, не глядя куда иду, в меня прилетела резко открывшаяся дверь кабинета начальства.
Опомнилась я уже на диване под внимательным взглядом карих глаз.
"Скорую вызывать?" - холодно спросил мужчина. А я не могла отвести взгляд и напрочь лишилась дара речи, только медленно покачала головой. Все вокруг закружилось, и я глубоко вдохнула, подавляя накатившую тошноту.
"Ясно," - выдохнул Ноа и, подняв меня на руки, понес в машину.
Врачи в приемной частной клиники не спешили радовать моего начальника и прописали мне постельный режим на две недели и еще какие-то там таблетки.
Представляю, как бы удивились мои подружки, заметив строго одетого мужчину в дорогом костюме на пороге нашей квартиры, но в институте были каникулы, и девчонки разбежались кто куда.
Я видела, как поморщился мужчина, помогавший мне дойти до комнаты. Но так же молча, он помог мне раздеться и уложил на кровать.
"Где соседи?" - спросил он, осматривая мою комнату.
"Каникулы, все разъехались," - ответила я устало, опускаясь на подушку.
"Ясно," - пробурчал мужчина и так же не прощаясь ушел, захлопнув за собой дверь квартиры.
Кто бы мог подумать, что прежде, чем уйти, мой строгий начальник прихватит ключи, и утром на столе я обнаружу кучу продуктов и горячий чай. С таким же отрешенным видом Ноа поставил передо мной свежий омлет и сел напротив. С того момента начались наши странные отношения.
Признаюсь, он даже никогда не ухаживал за мной. За все время, пока мы встречались, ни разу он не приглашал меня на свидание и не признавался в своих чувствах. Это я влюбилась в взрослого мужчину как девчонка, а он терпеливо принимал то, что ему предлагали, по непонятной для меня причине. Я первая потянулась к нему за поцелуем. Первая намекнула на сближение.
Он же заботился обо мне словно о ребенке. Отсутствие отца сыграло не последнюю роль в том, что я принимала его заботу и тотальный контроль над моей жизнью за что-то большее, чем чувство собственности.
Спустя полгода Ноа заявился ко мне в квартиру и приказал собирать вещи. Мужчине надоело возить меня туда-сюда, и он решил, что целесообразнее мне переехать к нему. Девчонки визжали от радости и зависти, а мама печально вздохнула, но не стала меня отговаривать. Так моя жизнь замкнулась на институте, работе на полставки в агентстве Ноа и жизни с ним в его шикарной съемной квартире.
Меня устраивало все, кроме его неизменной холодности. Даже по ночам он не становился страстным, внимательным и нежным, продолжая холодно отдавать команды: "повернись", "расслабься", "спи".
Еще два года, пока я училась в институте, мужчина налаживал работу филиала в моем городе. За месяц до выпуска он показал мне заявку, которую сам заполнил и отправил в один из вузов своей страны и сообщил, что для того чтобы открыть учебную визу нужен мой загранпаспорт. Ноа и не сомневался, что я соглашусь. Я часто и много рассказывала ему о своих мечтах посмотреть мир, пожить в другой стране и путешествовать. Он фактически открывал мне дверь в мою мечту, хоть и делал это молча, с привычной холодностью и отстраненностью.
Когда визу одобрили, я едва не визжала от радости, повиснув на шее строгого мужчины. Я мечтательно делилась с ним планами, вызвав легкую улыбку и одобрительный шлепок по пятой точке. На этом выражение эмоций Ноа заканчивалось.
Это было странно, но он не любил целовать меня, и наивысшим проявлением нежности от мужчины были такие вот шлепки. Меня это настораживало, но поделиться своими переживаниями было не с кем. Мама и ее муж и так недолюбливали Ноа, считая его высокомерным и холодным, но видя, как сияют мои глаза при мысли о переезде, отговаривать не стали. Только вручили карту с деньгами от продажи квартиры.
За это время ректор успел построить за городом небольшой домик, и когда стали известны мои планы переезда, старую квартиру продали. Затраты на ремонт после жильцов давно стали перекрывать прибыль от аренды, а если я вернусь домой, то ректор уверял, что готов уступить мне квартиру в новостройке. Я отогнала от себя даже мысли о том, что придется вернуться, и взяв карту, полетела обратно к своему Ноа.
Еще спустя несколько месяцев мы улетели в Канаду, где и поженились полгода спустя. Снова никакой романтики, мне показали заявку, и мы отправились в какой-то офис, где получили подтверждение законности брака и формы, которые мне предстояло заполнить и подать, для изменения моих документов. Так я и стала Миланой Мур.