Однако берега этого Евксинского понта, Гостеприимного моря, – которое поэт Овидий187, сосланный Августом из Рима на Тибре в далекие Томы, «на край света», и тоскующий там по «великосветской» римской жизни, именовал в своих «Письмах с Понта» совсем иначе – «Аксинским понтом», «Негостеприимным морем», – были плотно населены народами, ведшими там весьма активную и довольно комфортабельную жизнь. Надо было быть столь избалованным столичной роскошью «мажором», как Овидий, чтобы считать Черное море «негостеприимным», а жизнь на его берегах – «неуютной» и достойной лишь «скорбных элегий». Припонтийские скифы, сарматы, бургунды, готы и гепиды точку зрения Овидия не разделяли и потому старались силой завоевать себе «место под солнцем» на землях казавшегося римскому ссыльному «негостеприимным» Черноморского побережья, суливших им наилучшие условия жизни и наилучшие пути сообщения с «главою мира», с «центром обитаемой Вселенной», куда стекались все деньги, где сосредоточены власть и могущество и главные потребители жизненных благ – короче говоря, с Римом. «Рома капут мунди». Не будь в римском Средиземноморье густонаселенных территорий древних культурных народов и построенных ими мегаполисов с вечно голодным пролетариатом188, все то, что добывалось и производилось на берегах Евксинского понта и складировалось для вывоза в «цивилизованный мир», не имело бы никакой ценности. Видимо, и среди готов имелись разумные, сообразительные, опытные люди. Люди, сказавшие себе: «Все добро, что накопили здешние скифы, явно не нажито и не произведено самими здешними скифами. И не привезено к ним другими скифами. Нет, все это добро привезено из совсем иного мира. Из мира с совсем иными, более высокими запросами. Из мира с более высоким уровнем жизни. Из мира с совсем другими проблемами. С проблемами, решить которые можно лишь с помощью здешнего зерна».
Тогдашняя ситуация весьма напоминает современную. Ни одно из природных богатств Припонтиды не представляло собой некой абсолютной ценности, само по себе, как и нефть в наше время. Ведь современные арабы со всей своей нефтью не могли бы вырастить в пустыне даже самого крошечного растеньица, если бы не достижения современной техники искусственного орошения. Техники, полученной арабами, как и многое другое, вплоть до опреснителей воды, в обмен на нефть. И потому готы, завоевав силой меча новое «жизненное пространство» в Северном Причерноморье, этим отнюдь не удовлетворились. И на этом отнюдь не успокоились. Долгие странствия пробуждают в людях жажду, а жажда сродни жадности. Слово «жаждать», или «алкать», сродни слову «алчность». Продолжительные военные действия пробуждают в людях воинственность и нетерпеливость. Эти давно вошедшие в привычку воинственность и нетерпеливость невозможно утолить, если только лишь пахать, сеять и месяцами ждать очередного урожая, сколь бы богат он ни был…
С учетом этих соображений можно найти объяснение двум историческим процессам, могущим показаться, на первый взгляд, неожиданными. Во-первых, пиратским рейдам готских морских разбойников, терроризировавших всю Припонтиду, а также все восточное средиземноморское побережье. Хотя, казалось бы, поколение готов, достигшее после долгих странствий, Евксинского понта, не имело опыта плавания на кораблях в открытом море, ведь со времени, когда их предки переплыли Янтарное море, прошло столько лет! Тем не менее готские переселенцы, обосновавшись в Тавриде и в устье Данапра, принялись, возможно, с помощью местных корабелов – кто знает? – валить лес, распиливать бревна на доски и спускать на воду корабли вроде тех, на которых приплыли со «Скандзы», снабжать их корабельными командами и, как впоследствии другие выходцы из «Скандзы» – викинги-норманны, ходить по морю, нападать на острова и побережья.
