– Конечно, нашёл кем прикрыться, – Маюшка наклонилась со стула, и вытянувшись погладила кота по лобастой голове. Он с удовольствием замурлыкал, щурясь и подставляясь под её ласку.
– Может и меня приласкала бы? – сказал я, поднимая голову.
– Сначала с ножом к горлу приступаешь, а потом… – тихо проговорила Маюшка, разгибаясь, всегда удивляюсь её непостижимой гибкости.
Я не хочу сейчас снова говорить, я хочу её… Поэтому я подхватил её рукой под затылок, притягивая к себе и целуя…
Застучал в окна жёсткий снег, интересно, в какие окна он колотится? Я посмотрел вверх, да, засыпает сверху. Но и в дверь на террасу тоже стучит. Опять придётся чистить. Надо же, всю жизнь снег чищу, как дворник…Юрик вспрыгнул к нам, и стал моститься у ног спящей Маюшки. Я посмотрел на неё, заснула, как и всегда, ротик приоткрыла чуть-чуть, разбужу сейчас… да и договорить надо.
Мы договорили, но уже за завтраком. Маюшка обняла чашку с кофе пальцами.
– Приходи сегодня дыню доедать, – сказал я, наливая кофе и себе.
Кофе-машина зафыркала, выдавая последнюю порцию густого и душистого напитка в мою чашку.
– Приду, если не будешь больше обвинять, что я пытаюсь остаться с Вальтером нарочно.
– Май… – я сел за стол напротив, как всегда.
Вообще я больше люблю садиться рядом с ней на диванчик, что давно уже стоит тут, вмещая по два, а то и три зада наших друзей-байкеров, когда мы, теперь довольно редко, зависаем у нас. Я люблю садиться рядом с ней, касаться, обнимать, целоваться…
Но сегодня утром она настроена поскорее уехать, чтобы не опоздать к утренней планёрке, это мне позволено всё, хотя я не наглею тоже. Поэтому она села на стул, а не на этот диванчик…
– Я должен говорить до чего меня доводит мысль о том, что ты каждую ночь спишь с ним, целых девятнадцать лет?
– Ю-Ю… всё не то ты говоришь сейчас. Я не женщина и не жена девятнадцать лет там. Я – мать. В этом всё дело. Всё поэтому. Уж ты-то знаешь. Я не могла и не могу пожертвовать ими ради себя, твоего и моего счастья. Вот и всё.
Вот и всё, это верно. Но…
– «Яжмать», ну конечно, теперь это… модно прям, – пробурчал я. – Но они уже взрослые.
– Вот поэтому мы говорим о том, что я уйду. И я уйду. И меня достала эта тройная жизнь…
Так я получил твёрдую надежду на то, что всё моё, наконец, вернётся ко мне. И поэтому я не удивился, когда Маюшка в мае приехала ко мне в расстроенных чувствах с рассказом о том, что Лариса…
Глава 3. Буря в стакане воды
Я услышал, что Лара пришла. Чёрт, всю ночь не сплю из-за неё! Надо пойти, предупредить, что её раскрыли. Я открыл дверь в комнату сестры, она обернулась немного испуганно:
– Тьфу ты! Напугал! Ты чё колобродишь? – спросила она.
Лариса очень красивая. Она не похожа на маму, крупнее, мама очень тонкая, изящная, рядом с дочкой кажется маленькой, Лара в отца и бабушку, точно в их породу. И маминому изяществу завидует немного, сама себя называя слонихой, совершенно несправедливо, зачем-то всё время пытается худеть, рискуя испортить статную фигуру. Стать такой как мама ей всё равно не удастся, в маме есть что-то отличающее её от всех, этому названия я не нахожу, я просто это вижу и понимаю. И понимаю, почему мой отец смотрит на неё такими глазами.
Не слишком стесняясь меня, Лариса быстро переодевалась в ночнушку.
– Лар, тебя спалили, знают, что ты не была дома.
Она побледнела, села на кровать, глядя на меня, растерянно:
