– А катамаран теперь разобьется? – робко спросила девочка.
– Разумеется, – ответил он.
– За катамаран нас убьют… – Она шмыгнула носом.
– Правильно сделают, – кивнул Йохан.
– Меня, кстати, зовут Калев, Металлический завод, – сменил тему старший мальчишка. – А вас?
– Я Йохан, Рыбацкий Фиорд.
– А я Миша, Металлический завод.
– Я Юна… – девочка тяжело вздохнула.
– Металлический завод… – закончил за нее Йохан. – Так что вы тут делали? Не слышали, что шторм надвигается?
Он порядком запыхался, подъем становился все круче, а нести каяк на плече все же было неудобно…
– Слышали, – спокойно ответил Калев. – Мы хотели провести эксперимент: сколько дней можно продержаться на пустынном острове без еды и пресной воды.
Йохан едва не расхохотался:
– Могли бы спросить у меня: до вечера. Если бы удалось разжечь костер.
– Первые гипербореи, между прочим, жили на пустынных островах месяцами…
– У первых гипербореев не было выбора и теплой метеоточки за спиной, с ветряком, лекарствами и едой, которую я только что туда доставил. А еще… Некоторые, конечно, жили, но в основном они умирали.
– Если бы с нами не было Юны, – уверенно продолжал Калев, – мы бы выбрали полностью необитаемый остров.
– И вас бы смыло с него Большой волной. Про Большие волны вы вообще не думали?
– Мы собирались подняться наверх, но попозже. Сначала нам надо было добыть крупную рыбину, но перед этим разжечь костер, чтобы в случае чего обсушиться.
– Я смотрю, костер вы тоже разжечь не сумели, – хмыкнул Йохан.
– Так ведь не было же солнца! – включился в разговор Миша. – Если бы оно появилось хоть на минуту, мы бы уже давно сидели у костра! Зря мы что ли носим амулеты?
– Это на северной стороне острова вы ждали солнца? И чем вы собирались ловить рыбу?
– Я, между прочим, здорово умею бить рыбу острогой, – заметил Калев.
– Продуманный план, – хмыкнул Йохан. – Через два часа стемнеет. А ну как ни одна крупная рыбина не подплывет к берегу до заката? И это не считая начала шторма, когда охотиться с острогой бессмысленно.
– А ваша орка не съест наших белух? – вдруг спросила девочка. Юна, да.
– Мы приручаем только резидентных косаток, они питаются рыбой. На белух охотятся косатки транзитные, волки моря.
Юна уже раскрыла рот, чтобы спросить о чем-то еще, но внезапно остановилась, шагнула назад и, вытянув руку чуть в сторону, громко вскрикнула… Не завизжала, как это обычно случается с девчонками от страха, а именно вскрикнула, как от боли.
Йохан посмотрел правее, куда указывала ее рука, и сам приостановился… А потом и попятился.
На островах, по которым бьют Большие волны, всегда видно, до какого места достает вода: там нет мелких камней, ничего не растет и нет птичьих гнезд. А здесь пологий склон еще и резко сменялся отвесными скалами с отрицательным уклоном внизу. У подножья скал лежал окровавленный человек. Тело человека – потому что с расколотым о камни черепом люди не живут…
Это был Игорь, судя по телосложению, – метеорологи одевались примерно одинаково, но Игорь был шире и ниже Алекса. Что же у них произошло? Как такое могло случиться? За полчаса! Во всяком случае, стало понятно, почему не включилась сирена. И жив ли Алекс?
Когда небо затянуто тучами, по компасу трудно определить время. И сколько минут прошло с момента оповещения, Йохан точно сказать не мог. Потому сперва собирался вывести детей на безопасное место. Сначала нужно думать о живых, и только потом – о мертвых. Отрицательный уклон у скал – работа
