впрочем, это моя надвигающаяся слепота делает их чёрными, – с тёмными, серо-зелёными глазами; протягивая руку за перчаткой – схватить, прикоснуться, чтобы это не оказалось сном, делая между тем знак: «Спасибо, Альваро», – я уже знала, что будет завтра. Будет то, что было…»
(«Пять ступенек к воскресению, глава пятая – «У порога»)
Розочка
Оказывается, я забываю свои добрые поступки.
Марина. В вагоне поезда Q подошла ко мне стремительно светлоглазая девушка:
– Здравствуйте! Я вас узнала!
Заметив моё смущение:
– Я Марина!
Имя ничего мне не говорило.
– …Вы мне дали вот этот шарфик, «цвета весенней листвы» так вы сказали. Я ношу его не снимая.
Oтошла. Глаза… На шее шарфик, нежно-зелёный. Я стала вспоминать. Понадобилось полчаса чтобы оживить в памяти такую сцену: утро раннее холодное и хмурое, навстречу мне группа молодых людей из России, собрались в Бостон. Одна девушка одета так легко… Я снимаю с себя шарфик и говорю ей:
– Вот, может быть он вас согреет своим цветом весенней листвы.
Ну да, я ещё запомнила благодарное выражение её светлых глаз. Это было лет пять тому назад, и она носит не снимая? Марина! Но Марины уже в поезде не было, вышла давно на своей остановке.
Ева. Ева была моделью в Лиге. Постоянно перекрашивалась то в брюнетку, то в блондинку. Потом исчезла, я её довольно долго не видела. И вот, встречаю в СоХо* (*райoн в Нижнем Манхаттене) с молодым эксцентрично одетым спутником, которому представила меня так:
– Это Нина. Она спасла мне жизнь.
Да, правда, было такое: Художественная Лига. Я вошла в класс на третьем этаже, эта классная комнатка в уголке всегда пустовала, не считая раз в неделю для занятий Барбары Адриан. Иногда туда заглядывали студенты перекусить, обменяться новостями, покрыть лаком свежую работу, и т. п. В тот день там Ева спала около обогревателя, который уже принялся жечь драпировки, дымить, и даже выпустил пламя. Я разбудила её, потушила пожар, проветрила класс. И забыла.
Розочка. На очередной встрече авторов в Клубе Русских Писателей председатель Клуба Женя обратился ко мне, держа в руках список чтецов:
– Ниночка. Вы будете что-нибудь читать?
– Нет-нет, я пришла послушать.
Слева от меня красивая темноглазая женщина сказала сильно картавя
– Я вас узнала. Вы Нина. Я Г’оза. Вы ехали в Москву, и по моей пгосьбе пегедали человеку книгу со стихами моего сына Югы. Мы встгетились в библиотеке на Кингс Хайвей. Я же вас хогошо помню.
Я так и не вспомнила этой встречи в библиотеке, а передачу книги вспомнила смутно. Ну да, что такого, просили передать – позвонила, передала. Я даже не помню как выглядел тот человек.
– А это мой сын Юга, поэт. Юга, это Нина.
– Очень рад с вами познакомиться!
Мужчина названный Юрой сказал это так, что можно было не сомневаться, он и в самом деле рад знакомству со мной.
Чтения были по списку.
– Следующий…
Следующим был Юра:
– Я вижу Ахматову в парке,
В котором и сонно, и жарко;
Мечтает она у пруда…
– Иггает на солнце вода, – подсказыает с места Роза, и Юра продолжает:
– Играет на солнце вода,
А воздух прозрачен и чист,
И маленький пруд серебрист;
Кувшинки…
– кувшинки, как золото в тине, -подсказывает Роза.
– … как золото в тине, -повторяет Юра,
Как россыпи солнца в картине.
Ахматова в парке
Как будто…
Роза: с места:
– Нежданного счастья минута.
– Нежданногосчастья минута.
– И ещё одно, об Ахматовой, – объявляет Юра глядя в потолок.
– Чудесность Вашей немоты
