Похожа на свирель.
Её небесные черты… небесные черты,,,
– Весенняя капель, – подсказывает Роза.
– Весенняя капель.
И т. д.
– …Чудесность Вашей немоты
Я оглашать не вправе.
Дуэтом;
– Не тронув Божьей красоты,
Запечатленной въяве.
Аплодисменты.
Такое впечатление, что Юра читал мамины стихи. Глядел в потолок —так ему наверное было лучше вспомнить слова, а Роза не допускала ни секунды заминки.
Потом были другие авторы. Семен П. прочёл воспоминания о своём военном детстве. Семён молодец, после инсульта принуждает себя ходить, двигаться. Пишет. Его жена Полина хриплым голосом спела песенку на стихи мужа, аккомпанируя на принесённой портативной пианоле.
Ещё несколько авторов, и конец. Мы с Розой обменялись телефонами, я, правда, без большого энтузиазма: меня как-то смущали её командные нотки.
***
Роза из Одессы. У неё было плохое детство. Она голодала, и у неё не было игрушек. Она играла с мышами.
(И я голодала. И не было игрушек. Играла с лягушками. Это было счастливое время. У меня даже есть картина «Мы были счастливы здесь», там инвалид Гришка на костылях догоняет нашу компанию идущую гуськом по деревенской дороге.)
Муж ушёл когда Юре было восемь, ушёл несмотря на то, что Юра был болен.
(Да, мужья уходят, несмотря ни на что.)
Юра живёт в Апстэйт, там у него квартира, Роза выхлопотала. Она и для меня может выхлопотать квартиру. Вернее, могла. Сейчас нет.
(Ну, нет так нет, я ведь не прошу. Спасибо.)
***
Встретила Наташу М.
– А я познакомилась с поэтом Юрой и его матерью Розой.
– Розочка – ах, Розочка, замечательная мать замечательного поэта! Мы тут выдали её, наконец, замуж за Сашу, который добивался её много лет.
Наташа вообще человек блаженный. Я бы сказала, угоднический. У неё есть какая-то невидимая компания «Мы», от лица которой она выступает. и делает добрые поступки. Возможно, она чем-то обязана этой мистической «Мы». Сейчас я даже позавидовала Розочке: её выдали «Мы» замуж за любящего человека.
– А Юрин отец… Ах, они разошлись, это было в Одессе. Долгая история. Потом Розочка встретила Льва, который привёз её в Нью-Йорк. Лев умер, Розочка долгое время была одна, казалось бы, что можно ожидать в её возрасте, но тут Саша… А у Юрочки есть квартира в Апстейт* (*Upstate – север штата Нью-Йорк), Розочка выхлопотала. Кстати, она могла бы и вам помочь с квартирой, у неё связи. Сама Розочка живёт у Саши на Брайтоне.
Да, Розочка живёт на Брайтоне, и вот как мы встретились. Мне позвонила моя руммейтка Янина:
– Эй, курва, ты где?
(Она хорошо ко мне относится.)
– Иду по 1й Брайтон, а что?
– Тебе лучше домой сейчас не идти, посиди где-нибудь, ну, на бордвоке, тут, бл***, великая драка, Светка бьёт и таскает Линку за волосы. Я позвоню когда всё кончится.
– Ладно.
Хорошо что у меня с собой бэйгл, перекушу, приземлилась на лавочке. Разворачиваю… Вижу: Розочка, каштановые кудряшки из-под белой панамки. Окинув взглядом меня с бэйглом в руках:
– Так, так. Синяя блузка в клеточку. Чистая, опгятная…
Она рада встрече У неё хорошая идея – пригласить меня как-нибудь в гости. Она отлично готовит, накормит ужином, тут недалеко. Когда? Позвонит. Ушла.
***
Квартира, куда пригласили на ужин, находится в районе «Ошеана», это такой комплекс розовых домов во дворе, скорее, за высокоим металлическим забором, заповедная зона, куда можно войти лишь по особым пропускам или разрешениям. Называюсь, жду разрешения. Путь к дому по асфальтовой тропинке меж красных бегоний. Мраморные ступени. Звоню. Пятый этаж. Впустили. Протягиваю Розе букет лиловых гвоздик.
