Я вышел из трактира и задумался. Пойду, наверное, просто погуляю. Раз полежать после еды не получается, то самое полезное тогда, хотя и не самое приятное – прогулка.
Я вышел на центральный проспект, пока без названия и поплёлся в сторону окраины. Схожу, посмотрю, как стену размечают. Тоже – знаменательный момент, надо сказать. Будет потом, что вспомнить в мемуарах, если мои Хроники завистники и недоброжелатели сожгут.
Здесь было гораздо тише, чем на площади, но я знал, что это ненадолго. Через несколько кварталов мне предстояло пересечь городской рынок, а вот там и оглохнуть не сложно. А пока вокруг только заливались собаки, да резвилась прямо на дороге ребятня. Странно – Тишки и Гришки нет с ними. Не смогли удрать от Михалыча, надо понимать. Вот и пусть работают маленькие паршивцы, полезно!
– Федя! – оторвал меня от мыслей родной голосок.
Я повертел головой:
– Варя? А ты что тут делаешь?
– Ну, здрасьте, – она мило всплеснула руками. – Школа же!
О, верно, забыл. У нас теперь две школы. Одна во дворце для детишек придворных, а вторая тут, для городских детишек.
– Смотри, уже почти закончили, – похвасталась Варя, показывая на большое трёхэтажное здание за своей спиной.
Стены и крыша уже были готовы, а теперь вставляли окна и наводили внешнюю красоту.
– Класс, Варюш! – порадовался я за жену.
– Ага! К сентябрю всё закончим наконец-то!
– Это кем же ты теперь у меня будешь с двумя школами? – хмыкнул я. – ГОРОНО или сразу Министерством образования?
– Директором, – фыркнула Варя, – на две школы сразу.
– Да ты ж моя директорша, – умилился я.
– Ага, вот только с учителями беда просто. Может, по другим городам поискать, а, Федь?
– Почему бы и нет? Аристофан вернётся, его и озаботим. Пусть по городам объявления на видных местах повесит. Большой зарплатой и заманим к нам.
– Умничка ты у меня, Феденька! – просияла супруга.
– Ну а то! – не стал я спорить.
Варя со мной не пошла, занята была и я сам прогулялся до стены, полюбовался, как помощники Калымдая из его спецназа гоняют землемеров, сходил, посмотрел на церковь – ничего интересного, только стены начали возводить. Заскучал, проголодался и, заглянув к Ивану и узнав, что он так и отсутствует, поплёлся к нам на холм. К деду и его оладикам.
***
– Во, босс! – Аристофан с натугой затащил в Канцелярию какую-то странную деревянную конструкцию и с жутким треском грохнул её на стол. – Добыли в натуре!
– Это ещё что за?..
– Книга, Фёдор Васильевич, – вошёл за бесом Калымдай. – Древняя китайская бамбуковая книга.
– Офигеть… – я поднялся с диванчика, на котором давал возможность улечься завтраку поудобней и подошёл к столу.
Книга, если её можно так назвать, представляла из себя узкие и длинные деревянные дощечки, плотно связанные бечевой друг с другом. Я взялся за край и деревяшки с тихим треском потянулись за моей рукой, открывая следующие листы, сложенные гармошкой.
– Прикольно, босс? – подбоченился Аристофан. – А можно еще таким кругляшом хранить, а не книжкой.
– Свитком, – подсказал Калымдай.
– В натуре, – кивнул бес.
Каждую дощечку украшал вертикальный ряд замысловатых иероглифов, полустёртых, но ещё вполне различимых.
– Ага, – почесал я в затылке. – Книга. Надеюсь, не женский роман?
– Обижаешь, босс! Реально про жратву книга! Мы его в горном монастыре…
– В Тибете, – подсказал Калымдай.
– Спасибо, братан. Спёрли.
– Трактат Великого Дракона, – Калымдай запнулся, достал из кармана клочок бумаги и зачитал с него: – О сущности божественной еды, почитаемой более другой Великой богиней Му Ли и рекомендуемой для любого жителя Поднебесной. Во как.
