– Типа, вкусно, босс.
– Молодцы! Как раз то, что нужно. Наверное. А можно какой-нибудь рецептик прочитать?
– Читай, босс, – с трудом подвинул ко мне книгу Аристофан.
Я посмотрел на книгу, на беса и протянул:
– Аристофан, я тебя сейчас убью.
– Что-то не так, Фёдор Васильевич? – заволновался Калымдай.
– Совсем чуть-чуть. Скажите мне, добытчики, а кто у нас в древнекитайском языке разбирается?
С минуту они пялились друг на друга, а потом Калымдай влепил себе в лоб кулаком, а Аристофан огорчённо протянул:
– Бли-и-ин…
– Может, Кощеюшка переведёт? – подсказал Михалыч. – Он у нас полиглот.
– На древнекитайском я только материться умею, – разбил наши надежды царь-батюшка. – Не могли что-то посовременнее достать?
– Типа круто же старьё, – возразил Аристофан.
Всё призадумались, по традиции повесив буйны головы, но внезапно бес взвился чуть не до потолка:
– Знаю! В натуре знаю!
Он выскочил из кабинета и топот его копыт по гранитному полу быстро затих.
– Идите уж, – махнул рукой Кощей. – Работнички…
Аристофан вернулся под вечер и не один. Он вломился в Канцелярию счастливый и гордый, заталкивая впереди себя какого-то маленького лысого мужичка в длинных жёлтых одеждах.
– Монаха с Тибета приволок? – я опустился на лавку.
– В натуре, босс! – закивал бес. – Братан Санёк!
– Сан Ян Линь, – представился монах, расплылся в улыбке и начал мелко кланяться.
– Добро пожаловать, – ошарашенно протянул я. – Ну, Аристофан ты и кадр… А вы, брат… м-м-м… Саня, проходите, располагайтесь.
Мужичок опять стал кланяться, не переставая улыбаться и что-то залопотал совершенно непонятное.
– Во, блин, – я повернулся к бесу. – Он что, по-нашему не говорит? И какой толк с него?
– Не вопрос, босс, – гордо подбоченился Аристофан. – Я всё реально продумал!
– Мыслитель рогатый, – хихикнула Маша из-за миски с блинами.
– Без базара, – кивнул ей бес, а потом снова повернулся ко мне. – Босс, ты помнишь, когда Иван Палыч из своей Франции к нам попал, он тоже ни в зуб ногой был в нашем языке?
– О! Верно! Молодец, Аристофан! Тащите живо Саню к царю-батюшке, пусть он его колданёт на предмет обучения русскому языку!
Брат Саня, как только заговорил с нами по-человечески, объяснил, что с радостью согласен перевести древнее кулинарное пособие, если потом мы вернём его и книгу обратно в монастырь.
– Да мы тебе, родимый, ещё и деньжат на дорожку отсыплем, – облегчённо заявил дед.
– И самогону нальём, – побожился Аристофан.
Вот так мы и нашли подарок Иван Палычу. Трактат этот только в бамбуковом виде был огромный, а брошюрка, которую я набрал и сверстал, а потом и распечатал, была довольно жиденькая, но Аристофан заверил, что сделает для неё красивый, а главное – толстый переплёт и мы успокоились.
Вот только набивать текст на компе оказалось очень сложно. Половину времени я ржал, а половину захлёбывался слюнками.
***
Утром Иван Палыч официально пригласил к себе на завтрак мужской состав Канцелярии. Отказываться дураков не было, да и любопытно.
Шеф-повар был смущён всё то время, пока кормил нас завтраком, ухаживал за нами, менял блюда, наливал чай и кофе, а когда мы осоловело откинулись на стульях, тупо высматривая самые вкусные, но обязательно крохотные кусочки, Иван Палыч созрел:
– Господа мои! Друзья… – он опять замялся.
– Наливай, Палыч, – подбодрил его дед. – Доставай свой тридцатилетний и рассказывай.
– Друзья, – снова начал наш гостеприимный хозяин, – я не хочу никого обидеть…
