Он как раз читал одну из таких макулатур, когда в палату ворвался, странно сгорбившись, парнишка – бывший врач. Ему, насколько понял отщепенец, запретили общаться с пациентами и, кажется, самого принудительно лечили. Чем это может быть в местном исполнении, с их-то технологиями – житель другого мира предпочитал не думать.
– Мэрион! – по-детски воскликнул парнишка и добавил чуть тише: – Мэрион, они идут сюда. Они хотят…
Сердце осторожно стукнуло о ребро и замерло недоверчиво. Опять повторяется – облава, погоня, стрельба, из мира в мир, из жизни в жизнь?..
– Юный док… – он собирался сморозить какую-нибудь шутку из тех, что обычно приводили местных в восторг, вроде «Они хотят меня объездить?», но парень перебил его:
– Я больше не док!
Страх. Страх был в скрючившихся пальцах и перекошенном рте.
В свете, льющемся с безукоризненного потолка, появились лёгкие тени. Привычные тени.
Он отложил планшет и встал на ноги.
Парнишка смотрел на него, как в том мире иногда смотрели на жрецов.
– А теперь внятно объясни: что случилось? – спросил он. Парень открыл рот, но ответить не успел.
Явился горбоносый док. Его сопровождали огромные летающие гравибандуры. Он был уже знаком с этими роботами: они подхватили его несколько месяцев назад на нереальной лужайке, а в больнице часто носили лежачих.
– Э-э, человек, находящийся в больнице №112 под именем Мэриона Моррисона, – сурово произнёс док, и на лбу горбоносого появилась испарина. – Вы будете перемещены в специальное учреждение. Вас уже ожидают. Пройдёмте в лёт.
– Я не согласен, – сказал он. – Вы сами говорите, что я свободный человек. Так что я не пойду.
Док наградил его презрительным взглядом. Парнишка жался в угол и не дышал, – кажется, горбоносый его не заметил.
Док процедил сквозь зубы:
– Свобода человека заканчивается там, где начинается личное пространство другого. Надеюсь, в вашем мире это понимают? Своим поведением вы вмешиваетесь в свободу окружающих. Вы обязаны ответить за беспорядки в моральном, интеллектуальном и физическом планах. Или вы и законов не соблюдаете? Закон прерий, или как это у вас?
– Куда меня отвезут?
– Боюсь, на данный момент это вас не касается, – отрезал док и крикнул роботам: – 1—5 и 2—6! Режим 3-с!
Гравибандуры развернулись в воздухе и начали заходить одна слева, другая – справа. В голове мелькнуло: коридор, в котором мелкие жёлтые лампы множат тени; табло над одной из дверей: «Запасной выход»; два робота-паука с остриями на лапках. Фанатичный блеск фасеточных глаз; мигание красных огоньков у «жвал».
Он, не задумываясь, отпрыгнул в сторону, оказавшись за одной гравибандурой, и мощным ударом вырубил её; это оказалось проще простого. Он сам не ожидал. Но отточенные за много лет инстинкты не позволяли остановиться и удивиться. Прежде, чем зрители успели моргнуть, а оставшаяся без поля бандура – упасть, он запрыгнул на неё, затем перепрыгнул на вторую и проломил ей крышу.
Роботы рухнули почти одновременно, содрогнув больницу.
Док стоял, бледнея и сжимая рот в узкую ленту. Рука горбоносого медленно-медленно потянулась во внутренний карман.
Он, по-прежнему не размышляя, прыгнул на опережение.
Он никогда не был особенно быстрым. Ещё и потерял форму за время, проведённое в обществе псевдоангелов.
Док мог уже достать бластер и пристрелить его.
Но… медлил?
Об этом он подумал потом.
…он стоял над телом и смотрел в мёртвые глаза. Рука, так не нажавшая на курок, была откинута в сторону. Проскользивший по полу комнаты пистолет лежал у ног паренька. В ушах до сих пор стоял страшный крик: «Нет!». Паренёк больше не стоял – сидел, прячась за собственными коленями и забыв закрыть рот.
