Граду и миру - страница 33

Смерть заметил, что Мэрион всё это время рисовал на экране фломастером. Нарисовал – круг, в нём – ещё круг.

– Итак, – сказал пришелец из другого, прекрасного и далёкого, мира, опёршись о стену сбоку. – Ваше государство работает, как часы. Это его сильное место; оно же и слабое. Люди отвыкли думать сами. Я говорю о людях из третьего сословия, конечно, а частью и из первого. Слишком много веков вы зависели от центра, от его решений. Привыкли доверять ему, верно? Значит, чтобы нам дали существовать, нужно, чтобы нас одобрил центр. Но он нас не одобрит. В таком случае мы заменим центральный элемент, – Мэрион закрасил центр круга, – и ав-то-ма-тически получим место в системе, после чего никто больше не сможет нам сопротивляться. Часы продолжат работать!

– Это и так было понятно всем живущим на Земле, – проворчал тихонько Гнев. Так, чтобы никто не слышал. Но Смерть обернулся и сказал:

– Мне было непонятно, дорогуша. – он сам не знал, откуда это язвительное слово взялось в его мозгу, но оно ему понравилось. А особенно – то, как Гнев мгновенно побледнел. – Я считал, что наша Земля будет протестовать всё равно.

– Это потому, что ты ещё сосунок.

Смерть схватил было Гнева за грудки, но от докладчика последовал удар по столу кулаком.

– Потрясающе. Потом подерётесь, – отчеканил он. – Итак, наше дело состоит в том, чтобы заменить собой центральный элемент системы. Остаётся вопрос: как это сделать? Система окажет естественное сопротивление. Особенно если мы, кучка глупых героев, будем действовать только силой.

Смерть осторожно придвинулся к кончику стула. Всё, что потребуется для наступления новой эпохи – он сделает! Мэрион обвёл их взглядом и, улыбнувшись сидевшим за дальним концом стола пилотам из последнего налёта, закрыл фломастер.

– Нужно сделать так, чтобы они впустили нас сами.

Здание, куда их привёз летобус, не использовалось уже очень давно. Обычно ребят возили на базы, давно уже служившие лагерями для детей – сияющие, стеклянные, с обширными зоосадами и открытыми бассейнами. Двухэтажная коробка, представшая их глазам в этот раз, оказалась заброшенной: металлическая обшивка на швах покрыта рыжей ржавчиной, а на крыше местами ёршится трава.

– Какое оно маленькое, – ёжится Лена, глядя в окно на то, как приземляются по соседству ещё три летобуса. – Мы разве поместимся?

– Поместимся. Оно больше, чем кажется, – пролетая мимо с пакетом для мусора, поясняет Инга. – Выходим, девочки. Это ваш дом на ближайший месяц.

Ванесса и Лена переглядываются и снова потерянно смотрят в окно.

– Хочу на обычную базу, – говорит Ленка. – Почему нас не привезли в лагерь?

Ванесса согласно кивает. Инга возвращается и раздражённо хлопает девушку по плечу:

– Я что сказала? Отстегиваем ремни, шевелим… конечностями, выходим из летобуса. У нас длинный день впереди.

– А нас покормят? – это девочка, которая в тот день зубрила математику с Ванессиной мамой. Анечка, кажется.

– А вы уже голодные? – Девчушка кивает, Инга гладит её по голове. – Потерпи. Установим кухню, разгрузим пищу…

Сначала её не понимают.

А потом группа 3-а входит внутрь здания.

В стороны разбегаются птицы киви, – одно гнездо прямо вот, в углу коридора. Под ногами – пыль и песок. Свет, принявший форму голых оконных проёмов, падает квадратами на пол.

Они вздыхают. Дружно.

Справились со зданием довольно быстро. К середине дня первый этаж и часть второго блестели; в этом, конечно, больше была заслуга роботов класса «уборщик» и «ремонтник», но всем известно, что их работу нужно проверять и доделывать. В настройке техники немало помогла Лена – её мама была Главой тех, кто отвечал за технологию уборки Дома, и потому девочка была знакома с ними не понаслышке. Людмила, назначенная Главой базы, отправила сопровождающие роботов группы.