– Но я не сомневаюсь в этом, судя по вашему желанию угодить мне. Впрочем, постойте. Я оставлю здесь одну карету, и в ней вы нагоните меня. Господин губернатор, мне нужна ваша помощь.
Подошел губернатор.
– Я оставляю карету господину де Таверне, чтобы он мог вместе с мадемуазель Андреа приехать в Париж, – сказала дофина. – Назначьте кого-нибудь сопровождать эту карету и скажите, чтобы к ней относились так, будто это моя.
– Сию минуту, ваше высочество, – ответствовал барон де Стенвиль. – Господин де Босир, подойдите сюда.
Молодой человек лет двадцати пяти с живым и сметливым взглядом вышел из рядов эскорта и уверенным шагом приблизился к губернатору, держа в руке шляпу.
– Возьмите карету для господина де Таверне, будете ее сопровождать. – приказал г-н де Стенвиль.
– Постарайтесь, чтобы они поскорей присоединились к нам, – сказала дофина. – Разрешаю вам, если это окажется необходимо, в два раза чаще менять лошадей.
Барон и его дети рассыпались в благодарностях.
– Надеюсь, сударь, столь внезапный отъезд не причинит вам больших неудобств? – спросила дофина.
– Мы всегда к услугам вашего высочества, – ответил барон.
– Прощайте! Прощайте! – с улыбкой промолвила дофина. – По каретам, господа! Господин Филипп, в седло!
Филипп поцеловал руку отцу, обнял сестру и вскочил на коня.
Через пятнадцать минут кавалькада унеслась, словно вчерашняя туча, и подъезд, ведущий к дому Таверне, опять стал безлюден, если не считать бледного юноши, который уныло сидел у ворот на тумбе и жадным взглядом следил за последними клубами пыли, что взвили на дороге копыта скачущих коней.
Этим юношей был Жильбер.
А в это время барон и Андреа, оставшись одни, все никак не могли обрести дар речи.
Да, гостиная дома де Таверне являла собой весьма необычную картину.
Андреа, стиснув руки, размышляла о череде странных, неожиданных и небывалых событий, ворвавшихся в ее доселе спокойную жизнь, и, похоже, предавалась мечтам.
Барон стоял, нахмурив седые мохнатые брови, и трепал свое жабо.
Николь, прислонясь к двери, взирала на хозяев.
Ла Бри, держа руки по швам и приоткрыв рот, пялился на Николь.
Барон первым пришел в себя.
– Мерзавец! – закричал он на Ла Бри. – Ты торчишь тут столбом, а дворянин, королевский офицер ждет на улице!
Ла Бри от неожиданности смешно подскочил, зацепился правой ногой за левую и, пошатываясь, исчез. Через несколько секунд он вернулся и доложил:
– Этот дворянин внизу.
– Что он делает?
– Кормит бедренцом коня.
– Ладно, пусть. А карета?
– Стоит на дороге.
– Запряженная?
– Четверней. Какие лошади, сударь! Они объедают гранатовые деревца на цветнике.
– Королевские лошади могут объедать все, что им угодно. Да, кстати, а колдун?
– Колдун исчез, сударь.
– Исчез, оставив драгоценную посуду? – удивился барон. – Нет, этого не может быть. Он или вернется, или кого-нибудь пришлет.
– Вряд ли, – ответил Ла Бри. – Жильбер видел, как он уехал вместе со своей фурой.
– Жильбер видел, как он уехал вместе с фурой? – задумчиво переспросил барон.
– Да, сударь.
– Этот лоботряс Жильбер все видит. Ладно, ступай собери сундук.
– Уже, сударь.
– Как уже?
– Когда я услышал приказ ее королевского высочества, я тут же отправился в комнату господина барона и упаковал одежду и белье.
– Чего ты суешься без приказа, дурак?
– Сударь, я подумал, что правильно сделаю, если предупрежу ваше желание.
– Болван! Ладно, ступай помоги барышне.
– Благодарю, отец. У меня есть Николь.
