Салон Джустиниани отличался демократичностью, там появлялись люди, позднее сыгравшие выдающуюся роль в процессе объединения Италии (Агостино Спинола, Джакомо Бальби Пиовера, Никола Камбьязо, Бьянка Ребиццо и др.). На этих собраниях проповедовали идеалы патриотизма, борьбы с тиранией, увлеченно обсуждали идеи Мадзини и его «Молодой Италии», собирали средства на дело революции.
Знакомство Кавура с Анной (он ее тоже называл Ниной) произошло в тот момент, когда он был глубоко несчастен, «прозябал», по его выражению, «в состоянии большого замешательства»[36]. Это были два молодых человека со схожими во многом характерами, говорившие на французском лучше, чем на итальянском. Их объединяли пессимистические нотки души, превалирование собственного мнения над общественным, а также стойкая убежденность в необходимости кардинальных перемен. К тому же Анна была красавицей, а Камилло – умным и начитанным человеком, выделявшимся из своей среды. Между ними завязался роман, и он стал ее любовником.
Повсюду Кавур слышал разговоры о необходимости преобразований в Сардинии, об освобождении от назойливой опеки со стороны Австрийской империи, распространении либеральных взглядов по всему Апеннинскому полуострову и создании на этой основе единого итальянского государства. Другой вопрос – к чему стремиться, понимание было, а вот какими путями этого добиваться, не знали. Предлагались различные методы – от постепенных эволюционных шагов со стороны монарха и правительства до революционных насильственных изменений.
Генуя славилась своими тайными обществами, поэтому и среди новых друзей Кавура, естественно, были участники таких организаций. Они предлагали самые крайние меры. Правда, Камилло, увлеченный британской политической системой, всячески сторонился участия в таких обществах и их методов. Впоследствии он признавал глупыми индивидуальные заговорщические пути борьбы, которые не могли привести к победе. Необходимо было осуществление решительных, но управляемых демократических реформ. Правительство должно проповедовать либеральные идеи, но при этом не находиться во власти стихии. Попытки практической реализации крайних взглядов любых тонов только вредили бы делу прогресса и объединения страны. Тем не менее в период пребывания в Генуе политические взгляды Кавура, по его собственным словам, были «чрезвычайно преувеличены». В восторге от этого в тот момент ему даже приснилось, что он может однажды проснуться и обнаружить себя премьер-министром Италии[37].
В июле 1830 года во Франции произошла революция. Когда в Геную пришло известие, что король Карл X свергнут, Кавур выбежал в коридор своей казармы и, размахивая ножом для бумаг, закричал: «Да здравствует республика! Долой всех тиранов!»[38] Возможно, полагает историк Смит, эти слова не нужно воспринимать настолько уж серьезно, поскольку они могли быть истолкованы как измена военной присяге. Но в них, продолжает британский специалист, «была надежда на то, что некоторые пьемонтские аристократы будут вдохновлены этим примером, чтобы бороться посредством более радикальных реформ»[39].
События во Франции всколыхнули сердца всех патриотов. В сознании всплывала картина прихода революционных войск и начала пробуждения Италии. На этот раз сами итальянцы будут управлять процессом освобождения родины и возьмут власть в свои руки. В союзе со свободным северным соседом они готовы строить новую страну и новую жизнь.
